Новые горизонты (СИ)

Французское правительство уверено, что, получив военное преимущество в самом начале военной кампании, оно после первых же побед над Пруссией приобретет союзников в лице Австрии, а может быть, и Италии, но побед не предвидится. Немцы подготовятся раньше и, соответственно, раньше нападут. Они на первом этапе смогут устроить французам серьёзную трёпку, следовательно Франция останется без союзников. А вот у пруссаков с союзниками проблем не будет: им нужно лишь вынудить Францию первой объявить войну, и вся Германия в едином порыве присоединится к Пруссии.

М-да-а, хорошо предсказывать победы и поражения, когда заранее знаешь дальнейшую историю. Не знай я будущего, ещё неизвестно, как бы оценил возможности противников, а так только и остаётся подгонять добытую информацию под уже известный результат.

— А каковы субъективные причины войны и проигрыша Франции?

— Самая главная причина — это то, что и Англии, и России желательна эта война и необходим разгром Франции.

— Что?

— Почему?

И Ростовцев, и Вяземский воскликнули одновременно. Ха, весело за ними наблюдать! Прям не искушённые профессионалы разведки, а дети малые — все эмоции по лицам читаются.

— Всё очень просто. России нужна отмена постановлений парижского договора одна тысяча восемьсот пятьдесят шестого года об ограничении её державных прав на Чёрном море34. И поражение Франции этому способствовало бы необычайно. У Англии же в этой войне три задачи. Первая — подорвать могущество Франции на море. В данное время значительную конкуренцию английскому флоту составляет лишь флот французский. Военное поражение и выплата вследствие этого значительных денежных контрибуций низведут Францию на второстепенные роли, и она уже не сможет содержать столь же сильный флот, что и сейчас. Вторая задача Англии — вырастить нового соперника России. Да-да, я имею в виду объединённую Германию. А третья такая же, как и у нас: разрешить России иметь военный флот на Чёрном море.

— Ну-у, Александр, это уж совсем фантастическое предположение. Англия станет нам всячески препятствовать в этом вопросе. Нет, нет, нет! Чтоб она желала возрождения нашего черноморского флота? Да быть такого не может!

— Конечно, на словах Англия воспротивится любым нашим действиям. Но это на словах, а на деле она даст добро.

Я замолчал, подбирая слова.

— Полагаю, она будет... некатегорична в своих протестах. Уж, во всяком случае, войну нам не объявит.

— Но почему?

— Вы знаете, Генри Джон Темпл, лорд Палмерстон, в своей речи в парламенте в одна тысяча восемьсот сорок восьмом году сказал так: "Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет". Знаменательное утверждение, не правда ли? Причём, я уверен, в английском парламенте не один он так думает. Если Россия не ведёт войн, это значит, что она становится сильнее и экономически, и политически. Этого Англия допустить не может. В данный момент уже подходит время снятия очередных "сливок" с Российской экономики, после отмены крепостного права она стала слишком быстро развиваться. Тут встаёт вопрос: кого сейчас можно подвести на роль противника России? Думаю, что нынче в этом плане наиболее перспективна лишь Турция. Решится ли Россия воевать с Турцией без флота? Вероятно, но... не гарантированно. А вот с флотом уж точно.

— Для войны необходимы причины.

— О-о, за причинами дело не встанет. Уж чего-чего, а причины для войн англичане создавать научились.

Мне кажется или господа действительно на каждую мою значительную реплику глубокомысленно переглядываются?

— И когда, по ВАШИМ предположениям, подойдёт время ОЧЕРЕДНОЙ русско-турецкой войны? — как-то напряжённо спросил граф.

Чёрт возьми, у меня меж лопаток аж холодком повеяло. Не, ну реально, блин! Эй-эй, ребята, очнитесь! Я вам не враг. Понимаю, никто не любит предсказателей, тяжкие беды пророчащих, никому не нужна Кассандра в своём отечестве. Ох, как удобно быть страусом, который, засунув голову в песок, не видит приближающейся опасности. Но нет, дорогие мои компаньоны, сейчас вам просто необходимо открыть глаза и взглянуть на реальность более внимательно.

— К концу этого десятилетия. Впрочем, Англия начнёт нагнетать напряжение заранее, то есть года через три-четыре.

— А почему не через два или шесть?

У-ху-ху, тяжело разговорчик идёт, голосом графа можно воздух морозить. Почти как кондиционером.

— Через два года рано, а вот через три Англии обязательно придётся активизироваться. Промышленный кризис по всему миру начнётся, а война для кризиса лучшее лечение. Разумеется, когда ты поставщик оружия, а не воюющая сторона.