Новые Горизонты (СИ)

Сама битва была тяжелая, кровопролитная. Твари шли на нас несколькими накатами, волнами, пытались прорвать оборону в разных точка… но после первых волн сражений, командирам удалось организовать нормальную оборону. По крайней мере твари уже не прорывались так активно, все подземные ходы были купированы, перекрыты, все твари там систематически уничтожались. Но они перли по земле, перли сплошным потоком, волной. Иногда даже шквальный огонь не справлялся с ними. И тогда количество мертвецов только увеличивалось.

В голове несколько раз болезненными искрами вспыхивали давно забытые даже в прошлой жизни воспоминания. Я вспоминал павших товарищей во множестве уже безымянных миссиях. Некоторых я пытался вытащить из настоящего Ада, некоторых мертвыми возвращал буквально на своих руках в Академию. Я прошел через множество битв, я должен быть закалён… должен. Но все равно, смотря буквально на горы мертвецов, которых будут через некоторые время сжигать, вызывало у меня неописуемую горечь, грусть, отрешенность. Я понимал, из-за чего все эти жертвы… но так же я понимал, что их можно было минимизировать, если не свести на нет. Не врало бы местное планетарное правительство — все было бы куда лучше и проще. Думаю, твари были бы уже давно уничтожены.

Но чем дольше я нахожусь в этом мире, еще в прошлой жизни я начинал задумываться по этому поводу, сейчас просто вспомнил, тем больше убеждаюсь в том, что это все жестокий социальный эксперимент. В размерах планеты. Зачем, почему, как? Я не знал. Но за эти точно стоял клан Грей. Ему нужны были результаты этого эксперимента… и скорее всего, если бы результат был удачным — они бы весь подконтрольный им мир, все человечество, превратили бы в безвольных рабов.

— И сколько это будет еще продолжаться? — посмотрел я в уже светлеющее небо, на котором временами поблескивали звезды.

Вопрос этот был задан в пустоту. Точного ответа на него никогда не будет получено. Но он мне и не нужен. Ведь не важно сколько это будет продолжаться, тщеславию человеческому предела нет. Но это можно… купировать, хоть временно остановить. Показать тем, кто захочет повторить это в будущем — волю человечества не сломить!

И теперь мне понятно, почему Тьма, этот общий разум ксеноцита, говорил про сильный разум. И понятно, почему люди так спокойно обращаются в монстров. Чипы подавляют их волю же, разум, способность трезво и критически мыслить. Вот и получается, что Тьма приходит на все готовое. Будто людей на это планете готовили к тому, чтобы они стали зараженными инопланетными монстрами.

— Товарищ… — это слово было сказано бойцом осторожно, который подошел ко мне со спины, чувствовалось, что ему не совсем приятно называть такого, как я товарищем, — Нулев. Вас вызывает командующий на срочной совещание. Оно уже идет, некоторые вопросы оговорены, полный протокол вам адъютант будет готов предоставить после. Командующий разрешил.

— Это, как я понимаю, не терпит промедления, да?

— Никак нет! — уже более браво, как там в Уставах, молодцевато ответил боец. — Совещание, как сказал, уже идет. Вас ждут там как можно скорее.

Тяжело выдохнув, я потер переносицу и направился в сторону того самого зала, где я и спасал задницу этому старому командиру. Еще раз осмотрев гору трупов, которую вот-вот должны были поджечь, стаскивали последние тела к ней, я развернулся и побрел к тому самому модульному защищенному зданию.

Внутри меня сначала не хотели пропускать, так как я не бился их системой… но потом подошел человек званием явно повыше, мне было лень разбираться, что-то сказал тихо бойцу и меня пустили. Я не выразил никаких эмоций, но этого явно от меня ждали.

И когда я вошел, начало меня «порадовало».

— Потери! — свирепым голосом и с красным от злости лицом одним словом отдал приказ Трибун своему заместителю предоставить докладывать о том, что сейчас сильнее всего ударило по боеспособности, как оказалось, местного гарнизона.

— Есть! — вытянулся стрункой Опцио Трибун и покосился на меня, в его глазах промелькнула толика страха.

Я лишь усмехнулся его нелепо выглядящей роже. Он пару раз лично видел, как я голыми руками раскидывал этих тварей направо и налево, он видел, как мне удавалось двигаться с нечеловеческой скоростью. И ему было страшно, но при этом в его взгляде читалось презрение. Он считал меня не человеком, которого усилили силой противника, а монстром, которого можно и нужно уничтожить. Но кто за него сейчас это «говорил»? Он сам? Или же это была система, которая прочно засела в его голове?