Новые: Изгой (СИ)

— Я не знаю. Время покажет. — Киркин заговорил словами, поскольку люди уже были далеко. — Работы много, на данный момент мне нужен помощник, пока ты не нужен людям. Идем.

— Ты мне всегда нужен. — Эти слова произнес Киркин уже мысленно и повел изгоя внутрь. — И это обеспечит тебе безопасность и защитит наши знания.

Они снова вернулись к корпусу лаборатории и вошли в совершенно новый для изгоя блок, с нумерацией два на стене. Это была вторая часть здания и она разительно отличалась от жилого бокса, где он раньше находился. Весь небольшой и широкий коридор был оборудован гамма-лампами и койками для перевозки тел, сложенных на специальных стеллажах. Десятки коек, от которых до сих пор пахло кровью инфицированных. Именно здесь и находилась сама лаборатория.

Киркин тем временем прошел этот небольшой коридор и открыл бронированную прозрачную дверь войдя внутрь помещения. Изгой вошел следом, оказавшись в коридоре с разными отделами. Он заглянул в первое помещение с десятью накрепко привязанными к кроватям инфицированными, подключенных к капельницам и помещение справа, полностью застекленное, которое не имело стен до самого конца ангара. Изгой подошел к одному из прикованных в первом помещении, отстав от Киркина и посмотрел на прибор, видя набор цифр и слыша равномерное отщелкивание в приборе. Он уже был здесь, только тогда он лежал, привязанный к кровати и смотрел на все, что окружало его с любопытством ребенка, теперь же он значительно повзрослел в отношении мира.

— Что вы с ними делаете? — 362 спросил это мысленно, стоя в первой комнате и смотря на крепко спящего инфицированного, привязанного к кровати мощными ремнями.

— Фильтруем кровь. Прогоняем ее через гамма-фильтры. Ставим капельницы. Это первый этап. Вирус становится слабее.

— Может легче вирус уничтожать?

— Он сразу соединяется с ДНК. Уничтожение вируса убивает носителя. Этот вирус навсегда остается в человеке.

— Тогда что надо делать мне?

— Тебе многое предстоит узнать. — Ответил Киркин. — Иди в соседнее помещение.

Изгой вошел светлое помещение лаборатории, состоящее из нескольких столов, компьютеров и кучи приборов вдоль стен, где изгой еще не был и здесь он с любопытством смотрел по сторонам.

— Разумеется работать здесь тебя не допущу, по крайней мере пока что. — Киркин произнес это мысленно. — Пока твоя задача — это выполнение моих поручений. Так я начну обучать тебя незаметно для людей.

— Зачем это тебе?

— Я не вечен. — Ответил Киркин и слегка улыбнулся, смотря на изгоя. — И я верю в тебя.

362 не стал ничего уточнять. Время все прояснит, но вера в Киркина в нем снова укрепилась. Он поймал себя на мысли, что все-таки он нуждается в вере, как любой человек, ведь без веры жить невозможно. В этой жизни все равно придется на кого-то опираться и доверять, потому что без этого невозможно выжить. Люди выживают благодаря вере, значит изгоям тоже придется осознать это.

Оставив внутреннюю философию в покое он последовал за ученым и целый день помогал ему, вытаскивая оборудование и катая тележки с инфицированными, не обращая внимания на людей, которые постепенно собирали оборудование и вывозили его наружу.

Здесь его сила была необходима, поскольку больные постоянно пытались вырваться и приходилось их сдерживать силой, когда Киркин начинал процедуры. К концу дня он уже под руководством ученого поставил инфицированному капельницу и подключил его к прибору. Машина равномерно тикала и он смотрел на спящего подопытного. Прибор не выдавал ошибок, сердце работало равномерно. Пациент был стабилен.

— С ним все будет хорошо. — Сказал мысленно Киркин, подойдя к уставшему изгою. — Тебе тоже надо отдохнуть, для первого дня совсем неплохо.

— Возвращайся в свою комнату. — Это он уже произнес словами, поскольку рядом находились люди, выносившие коробки, чтобы не привлекать их внимание.

362 послушно встал и направился на выход прямо в белом костюме, выданном ему Киркиным. На улице уже было темно и свежо. Он прислушался к ночным звукам, где-то кричала сова, под ногами трещали кузнечики и это было настоящее наслаждение для слуха после целого дня в комнате с жужжащими приборами и вопящими инфицированными. Он оглянулся на лабораторию, где сегодня провел первый рабочий день и направился в свою комнату.

— 362 стоять. — Раздался до боли знакомый голос, от которого сразу нахлынули воспоминания о первом отряде, о гибели, о приказе и он повернулся навстречу сотруднику, которого ощутил лишь тогда, когда тот позвал изгоя.

Он вышел из тьмы, как призрак, одетый в неизменную армейскую форму штурмовика и направился к нему легкой походкой, выйдя под лампу, освещающую вход в лабораторию и тени от света легки на его лицо, скрывая глаза и превращая его лицо в бездушную маску.

— Как служба? — Задал он вопрос, но 362 просто смотрел на него, как в ничем не бывало.

— Продолжаешь играть? — Усмехнулся сотрудник. — Что же, имеешь право. У меня к тебе вопрос. Обещаю, тебе ничего не грозит.

Сотрудник посмотрел на здание, словно их могли подслушать или очень надеясь на это и сделал один маленький шаг к изгою.