Новые кошки в доме

Конни, его хозяйка, объяснила, что была учительницей в пансионе для девочек, но недавно ушла на покой и поменяла квартиру. При доме, где она жила прежде, был сад, примыкавший к большому лугу, — там Мин мог гулять без всякой опаски, утверждая свою диктатуру. Он дрался со всеми окрестными котами и особенно с Рыжим Бейтсом, которого ненавидел глубокой восточной ненавистью. Он таскал вещи у соседей, которые приносил ей в подарок, так что ей приходилось выяснять, чьи они, а затем возвращать законным владельцам. Он разгуливал по жизни, как разбойник с большой дороги в кошачьем облике. И вот теперь, когда его хозяйка перевезла его на квартиру, более удобную для нее, — неподалеку от первой, но за углом на главной магистрали, с садом, обнесенным сеткой для его безопасности, а его любимый луг и Рыжий Бейтс отделены от него восьмифутовой оградой, — теперь он устроил деспотическую революцию.

Деспотом он был всегда, сообщила его хозяйка. Прежде он принадлежал ее ветеринару, владельцу еще двух сиамов, которых Мин, буйный подросток, совсем замучил, а у нее тогда кошки не было, и ветеринар с женой, ее близкие друзья, попросили, чтобы она взяла его.

И он отлично ужился с Конни. Ему нравились электрокамины, и креветки, и вырезка, и то, что с ним обходились как с единственным котом особой важности. Но когда они переехали, новую квартиру он не одобрил, а обнесенный сеткой сад — вдвойне. Они прожили там три недели, и все это время он расхаживал каждый день вдоль ограды, царапал деревянные столбы и орал, потому что ему не удавалось ни подлезть под сетку, ни перелезть через нее, и ее новые соседи начинают жаловаться. Так что ей делать? Разве что опять сменить квартиру? Расстаться с Мином она не в силах. Он ее друг.

Купите водяной пистолет, посоветовала я ей и объяснила, как он мне помог с Сафрой. Я ощутила, как по телефонному проводу до меня докатилась волна ужаса. А потом она спросила, нельзя ли обойтись опрыскивателем для растений. Я прекрасно поняла ее дилемму. Жила она совсем рядом со школой, где работала прежде, да и сейчас вела внеклассные занятия. Учительница, расхаживающая с водяным пистолетом или застигнутая, когда она его покупала в игрушечной лавке, — какой пример подаст она ученикам?

Да, конечно, попробуйте опрыскиватель, благословила я ее. Но она обязательно должна довести дело до конца и не сдаваться. Вот и ветеринар предостерегал ее, чтобы она не сдавалась, уныло вздохнула Конни. Да только, пока Мин жил у него, сам он настойчивостью похвастать не мог.

Однако на этот раз все получилось. Три недели спустя Конни снова мне позвонила. Она просто не знает, как меня благодарить: Мин перестал вопить и смирился с фактом, что наружу ему не выбраться, хотя все выглядывает из-под сетки Рыжего Бейтса, но тот, слава Богу, к ограде не подходит. У Мина уже одно ухо разорвано в результате стычки с сорокой, к гнезду которой он подобрался в былые дни вольных прогулок, и она очень опасалась, что другое ухо ему порвет Рыжий Бейтс.

Она вкратце изложила мне полную событий биографию Мина — неисчислимые драки и как следствие визиты к ветеринару. Кроме того, он часто страдал тонзиллитами из-за своей громогласности, так что его приходилось лечить и от них, что тоже отнюдь не сахар. А предметы, которые он крал и притаскивал домой, чтобы порадовать ее, когда она вернется из школы (когда они жили еще на той квартире), отличались, заверила она меня, поразительным разнообразием — от кусков вырезки и скелета камбалы вкупе с головой до зеленых мячей, похищенных с общественных теннисных кортов, когда никто не следил за ним, и разложенных по одному на каждой ступеньке. Как он умудрился донести их до дома, она даже вообразить не могла, но умудрился. И только зеленые.

Насколько ей это удавалось, она разыскивала владельцев и возвращала им украденное, но иногда у нее опускались руки. Как, например, тогда, когда, вернувшись домой, она увидела на ступеньках две пары красных кальсон. Сидевший возле них Мин сообщил, что это Подарок. Но ходить с ними по домам, спрашивая, чьи они, у нее недостало духа, сказала она. Какое неловкое возникло бы положение! Ну, и она выбросила их в мусорный бак. Однако совесть ее и поныне мучает. Ну, почему, почему сиамы проделывают такие жуткие штуки?!

Я так и покатилась со смеху. Да потому, что они сиамы. А судя по ее рассказам, меня бы не удивило, если бы мы сравнили их родословные, что они с Сафрой в родстве. Сафра проделывал такие штуки, потому что унаследовал характер своего деда Сатурна из знаменитой Килдаунской линии. Люди могли считать себя счастливчиками — или, наоборот, жертвами судьбы, это уж как взглянуть, — если обзаводились котенком этой линии. Жизнь сразу становилась иной. Я поведала ей о Сафре, и сиреневых полотенцах, и о том, как его изгнали из Лэнгфорда, так что настал ее черед содрогаться.