Новые мелодии печальных оркестров

После первой встряски и недолгой вспышки жалости Луэллу охватило раздражение. Будучи справедливым человеком, она не могла использовать нездоровье Чарльза, чтобы взять над ним верх. Вопрос о ее свободе откладывался до тех пор, пока муж не встанет на ноги. Именно тогда, когда Луэлла рассчитывала сложить с себя обязанности жены, ей пришлось стать еще и нянькой. Сидя у постели мужа, она слышала, как он говорил о ней в бреду: о днях их помолвки, о том, как друзья предупреждали, что он совершает ошибку, о счастливых первых месяцах брака, о появившейся трещине в их отношениях и о его беспокойстве. Прежде она не сознавала, насколько отчетливо Чарльз понимает происходящее: в разговорах он этого не выдавал.

– Луэлла! – Он неуверенно приподнимался в постели. – Луэлла! Где ты?

– Здесь, Чарльз, рядом. – Она старалась говорить мягким, веселым тоном.

– Если хочешь уйти, Луэлла, то лучше уходи. Похоже, я для тебя недостаточно хороший муж.

Она успокаивала его, заверяя в обратном.

– Я все обдумал, Луэлла, и понял, что не могу губить ради тебя свое здоровье… – Потом он шептал быстро и страстно: – Не уходи, Луэлла, бога ради, не уходи, не оставляй меня! Обещай, что не уйдешь! Я буду делать все, что ты потребуешь, только не уходи.

Больше всего ей досаждали его униженные мольбы; Чарльз был человеком сдержанным, и она до сих пор не догадывалась о силе его привязанности.

– Меня не будет всего минуту. Это доктор Мун, Чарльз, твой друг. Пришел тебя проведать – помнишь? И хочет перед уходом со мной переговорить.

– Ты вернешься? – волновался он.

– Скоро-скоро. Ну все… лежи спокойно.

Приподняв голову Чарльза, Луэлла взбила подушку. Завтра должна была явиться новая опытная сиделка.

Доктор Мун ждал в гостиной; при дневном свете было еще заметней, что костюм его поношен и залоснился. Он был ей ужасно неприятен, поскольку она без всякого повода вообразила, будто он виновен в ее несчастье. Но отказаться от разговора Луэлла не могла: доктор проявил исключительный интерес и сочувствие. Она не попросила его проконсультироваться со специалистами, хотя… если врач так обносился…

– Миссис Хемпл. – Доктор шагнул вперед, протягивая руку; Луэлла тревожно ее коснулась. – У вас цветущий вид.

– Я здорова, спасибо.

– Поздравляю, вы отлично справились с ситуацией.

– Я вовсе не справлялась с ситуацией. Я просто делала то, что полагается…

– То-то и оно.

Терпение Луэллы подходило к концу.

– Я делала то, что полагается, и ничего сверх того, – продолжила она. – Причем без особого желания.

Внезапно она опять разоткровенничалась с доктором, как в тот несчастный вечер, – понимая, что обращается к нему, словно к близкому человеку, все же не могла остановить поток слов.

– Домашние дела не ладятся, – с горечью начала она. – Слуг пришлось рассчитать, теперь наняла женщину на дневное время. Сын простудился. Выяснилось, что няня не справляется со своими обязанностями, вокруг сущий кошмар!

– Не могли бы вы сказать, как именно выяснилось, что няня не справляется со своими обязанностями?

– Когда приходится присматривать за домом, волей-неволей делаешь всяческие досадные открытия.

Доктор кивнул, глаза на усталом лице изучали дальние углы комнаты.

– Я несколько обнадежен, – медленно произнес он. – Я уже говорил, что ничего не обещаю. Просто делаю все, что могу.

Луэлла удивленно вскинула брови.

– О чем это вы? Вы для меня ничего не сделали… ровным счетом ничего!

– Ничего особенного – пока, – вялым тоном промолвил доктор. – На все требуется время, миссис Хемпл.

Произнесенные сухо и монотонно, эти слова не показались обидными, и все же Луэлла чувствовала, что гость зашел слишком далеко. Она встала.

– Такого рода люди, как вы, встречались мне раньше, – сказала она холодно. – По какой-то непонятной причине вы, похоже, вообразили себя «старинным другом семейства». Но я не завязываю дружбу так скоро и не давала вам права на подобную… – Она хотела сказать «развязность», но что-то ее удержало. – Подобную фамильярность.

Когда за доктором закрылась дверь, Луэлла пошла в кухню узнать, поняла ли прислуга, что нужно приготовить три разных обеда: для Чарльза, для ребенка и для нее самой. Трудно обходиться одной прислугой в доме, когда дела так запутаны. Нужно бы позвонить в другое агентство по найму – у этих, похоже, уже кончается терпение.

К своему удивлению, она застала кухарку сидящей за кухонным столом в пальто и шляпе и читающей газету.

– Что такое? – Луэлла пыталась вспомнить фамилию. – В чем дело, миссис…

– Меня зовут миссис Дански.

– В чем дело?

– Боюсь, я не смогу вам угодить. Я самая обычная кухарка, готовить для больных не обучена.

– Но я на вас рассчитывала.

– Мне очень жаль. – Миссис Дански упрямо помотала головой. – Мне нужно о собственном здоровье думать. Когда я устраивалась, они не сказали, что это за работа. А когда вы велели прибраться в комнате вашего мужа, я поняла: мне это не по силам.

– Не нужно нигде прибираться, – в отчаянии проговорила Луэлла. – Будьте добры остаться до завтра, а там я найму кого-нибудь еще.

Миссис Дански вежливо улыбнулась.

– У меня тоже дети есть, мне о них нужно думать.