Новые мифы мегаполиса (Антология)

«Здравствуйте!»

Мне действительно стало легче.

Здравствуйте, подумал я. Или даже привет.

Привет, я один из тех, кто разговаривает в автобусе.

Впрочем, если вы меня сейчас слышите, значит, мы с вами одной крови.

В условленный час пришли не все. Не хватало молодого старичка. Его обычное лежбище — пара картонных коробок в крытом загончике для мусорных контейнеров — тоже пустовало. Видимо, бутылка водки, выданная авансом, была стратегической ошибкой, хочется верить, не роковой. Так даже лучше, рассудил я. Во-первых, с ним нас вполне могли не пустить даже в арендованную на четыре часа «Газель», во-вторых, число десять внушало дополнительную надежду.

Могло быть и хуже. В какой-то момент этой ночи, когда я отчаялся заснуть и начал просто считать минуты до рассвета, меня посетила необъяснимая уверенность, что никто не придет.

— Ну что, по машинам? — спросил я.

Эта была очень странная поездка очень странной группы людей, девять человек из которой плохо представляли, зачем их собрали вместе, а десятый только делал вид, будто представляет хорошо. В дороге почти не разговаривали, только баба Глаша и Николай изредка о чем-то перешептывались, да у парня по имени Игорь случился короткий сеанс. Обычный сеанс, не широковещательный, «Не видать вам моих денег, сволочи! Ни копейки не видать! Вот сейчас сожгу сберкнижку! И облигации. И ваучер. Где же спички? Почему перестали продавать спички?» и еще пара фраз неразборчиво. Даже водитель маршрутки ничего не заподозрил. Слава Богу, наша двенадцатилетняя мучительница пока молчала, а то бы он сильно удивился.

На место прибыли даже раньше, чем я рассчитывал, без десяти девять. В субботнее утро народу в парке было немного. По пути к стеле мы повстречали только десяток роллеров, десяток байкеров и небольшую стайку готов. От сердца отлегло: на фоне разномастных неформалов наша группа выглядела островком адекватности.

У стелы все остановились, а я испытал еще один острейший приступ неуверенности ни в чем. Необходимо было что-то сказать, но слова путались в голове, и начало вышло заупокойным.

— Спасибо, что пришли… — Я прочистил горло. — Не знаю, что из этого выйдет. Даже если ничего не получится…

— Ближе к делу, — поторопил Николай.

Я почувствовал Ларину ладошку в своей и немного успокоился.

— Да. Давайте возьмемся за руки.

Мы образовали неровный круг, по правую руку от меня встала Лара, по левую — женщина средних лет в косынке, баба Глаша представила ее как Лизавету.

— Сейчас я буду говорить текст, а вы, пожалуйста, повторяйте его за мной, хотите — вслух, хотите — про себя. Лучше, наверное, вслух. Сейчас…

Я на секунду отпустил Ларину руку, чтобы заглянуть в шпаргалку. Слова, повторенные сотню раз за ночь, куда-то улетучились из памяти.

— Здравствуйте, — шепнула на ухо Лара, и я с благодарностью пожал ее руку.

— Здравствуйте. Ну, повторяйте же.

— Здра-а-авствуйте…

Ответ вышел нестройным, как у младшеклассников после летних каникул.

— Если вы меня сейчас слышите, значит, вы один из нас, — продолжил я. — Я называю нас операторами односторонней связи. Кто-то, возможно, по-другому.

— Божьи уши, — сказала Лизавета.

— Что?

— Мы слышим слова, адресованные Ему, значит, мы — Божьи уши.

— Хорошо. Давайте не отвлекаться. На чем я остановился?

— Начни с начала, — подсказала баба Глаша.

— Здравствуйте, — сказал я.

— Здравствуйте!!! — ответило девять голосов, на этот раз более слаженно.

Кажется, они начали понимать, зачем их подняли в такую рань и увезли в такую даль.

— Если вы меня сейчас слышите, значит, вы один из нас.

Эту фразу повторили дважды: сначала мои спутники, а следом за ними — эхо, отразившееся от стен музея.

К моменту окончания речи я испытывал одновременно полный упадок сил и мощный эмоциональный подъем. Что бы ни вышло из нашей затеи, мы хотя бы попытались. Оставалось только ждать.

Правда, ждать было труднее всего.

Мы стояли, глазели по сторонам, пытались о чем-то разговаривать, но минут через десять снова без чьей-либо команды собрались в круг.

— Давайте-ка еще разок, — сказала баба Глаша, и мы взялись за руки.

— Я сотни раз пропускал через себя чужую боль и страх…

— Мы сотни раз пропускали через себя чужую боль и страх…

— Позвольте мне хоть раз поделиться моими собственными…

— Позвольте нам…

Во второй раз у нас получилось лучше. Я чувствовал: мои спутники не просто повторяют мои слова, но прогоняют их через сердце, через собственный жизненный опыт, через годы вынужденного одиночества. Все-таки между нами очень много общего. Куда больше, чем между обычными людьми.

— И если ты устал от этой жизни так же, как я, — приходи. Я жду тебя прямо сейчас. В парке Победы. На Поклонной горе. Возле стелы.

— Мы ждем тебя…

Есть такой способ избавления от икоты: нужно сделать полный выдох. Потом еще один. И еще. Вдыхать между выдохами нельзя. Вот таким я себя и чувствовал — полностью выдохшимся — после нашего группового сеанса обратной связи. Я выпустил наружу все, что очень долго копилось внутри, и теперь мог только сидеть на каменной ступеньке и смотреть на выход из метро.