Новые Миры Айзека Азимова. Том 3

Могу я выглядеть благородно? А как насчет гордости? Выпрямиться в полный рост и стать смешным? Где найти женщину, которая не оттолкнет меня, смеясь в лицо? Естественно, мне пришлось научиться не проявлять каких бы то ни было эмоций.

Вы говорите об уродстве… Никто и не обратил бы внимания на ваши руки, никто не заметил бы, что они чем-то отличаются от рук остальных людей, если бы вы сами не сообщали о них всем и каждому. Неужели вы считаете, что есть способ скрыть низкорослость? Именно это-то люди и замечают в первую очередь, стоит им только посмотреть в мою сторону.

Стюарту стало стыдно. Он вторгся в личные, самые сокровенные мысли человека — а этого не следовало делать.

— Простите меня… — проговорил он.

— За что?

— Зря я вынудил вас говорить об этом. Нужно было самому понять, что вы… что вы…

— Что? Пытался утвердиться таким образом? Хотел показать, что я, несмотря на свое убогое тело, обладаю сердцем отважного великана?

— Я не стал бы над этим смеяться.

— А почему? Это глупая идея, и я сделал то, что сделал, совсем по иной причине. Чего бы я добился, если бы мной двигали подобные побуждения? Как вы думаете, что произойдет на Земле? Меня поставят перед телевизионными камерами, опустив их пониже, конечно, чтобы можно было показать лицо крупным планом? Или заставят взгромоздиться на стул — а потом приколют на грудь медаль?

— Очень даже может быть.

— Ну и какая мне от этого польза? Все только станут причитать: «Ой-ой-ой, какой он маленький». А потом? Я что, должен буду говорить каждому встречному: «Знаешь, я тот самый парень, которого наградили за невероятное мужество и отвагу в прошлом месяце?» Мистер Стюарт, сколько нужно медалей, чтобы компенсировать недостающие восемь дюймов роста?

— Да, я понимаю, — задумчиво ответил Стюарт.

Мален заговорил быстрее; в его голосе появилось сдержанное волнение, так что теперь он немного дрожал.

— Были дни, когда я думал, что смогу доказать им, таинственным «им», которые и были всем остальным миром… Я собирался покинуть Землю и открыть новые миры. Я стал бы вторым Наполеоном. Я оставил Землю и направился к Арктуру. Ну и что я делал на Арктуре такого, чего не мог бы сделать на Земле? Ничего. Вел бухгалтерские книги. Так что, мистер Стюарт, я расстался с тщеславными мечтами и больше не встаю на цыпочки, чтобы казаться выше.

— В таком случае почему же именно вы решились выйти в шлюз?

— Я покинул Землю, когда мне было двадцать восемь лет. Все это время я провел в системе Арктура. Это мой первый отпуск, и впервые за долгие годы я возвращаюсь на Землю. Собирался провести там шесть месяцев. А вместо этого нас поймали клоро и бесконечно держали бы в плену. Но я не мог… Они помешают мне попасть на Землю! Я должен был изменить ситуацию, и риск здесь не имел никакого значения. Не любовь к женщине, не страх, не идеализм и даже не ненависть — ничего подобного. Мои чувства были гораздо сильнее всего этого.

Он замолчал и протянул руку, словно хотел приласкать карту на стене.

— Мистер Стюарт, — тихо спросил Мален, — разве вы никогда не скучали по дому?

ПРИХОД НОЧИ

Приход ночи

Nightfall

Приход ночи

Написание «Прихода ночи» стало водоразделом в моей профессиональной карьере. Когда я написал его, мне только что исполнился двадцать один год, я уже писал профессионально (в том смысле, что посылал свои рассказы в журналы и время от времени продавал их) вот уже два с половиной года, но особых успехов не добился. Десяток моих рассказов опубликовали и примерно столько же отвергли.

Как раз тогда Джон У. Кэмпбелл-младший, редактор «Astounding Science Fiction», и показал мне цитату Эмерсона, которой начинается «Приход ночи». Мы ее обсудили, потом я пошел домой и в течение двух недель написал этот рассказ.

А теперь давайте поговорим начистоту. Я написал рассказ точно так же, как писал предыдущие свои рассказы, или, если уж на то пошло, свои последующие. В том, что касается писательства, я полный и законченный примитив. Я этому нигде и никогда не учился и до сих пор не знаю Как Надо Писать.