Новые миры [СИ]

— Тихо, — согласился я, — но это ненадолго. Слишком много грязи поднялось на поверхность, пока я отсутствовал, чистить надо.

— Головы рубить будешь?

— Жечь.

— Тоже хорошо. Видел я твои факелы, впечатлили, да и с трупами возиться не надо, а пепел пойдёт на удобрение. Научишь?

— Без проблем. А ты, собственно говоря, кто и что делаешь в моих владениях?

— Как зовут меня, я уже и сам не помню, сейчас откликаюсь на имя Бирюк. Сколько у меня было этих имён и прозвищ — не перечислить и за день. Понимаешь, потерял я смысл жизни, вот и прыгаю наугад из мира в мир, где задержусь, где вмешаюсь в какую-нибудь историю, а как наскучит, опять бегу, куда глаза глядят.

— От себя не убежишь.

— Это ты верно заметил. Выпить есть?

— Тебе покрепче или креплённой сладкой водички?

— Давай что покрепче. Эти сладкие соки, хоть и с градусами, но мне уже в горло не лезут.

У меня в руке появилась запотевшая бутылка ‘Распутина’, пивал я такое, когда служил в Западной группе войск. Пьётся мягко, хотя и 75 градусов, наш отечественный первачок напоминает. Это Мерлин расстарался, а вот о закуске не позаботился, придётся самому.

Прозрачная жидкость булькнула в гранёный стакан и наполнила его на две трети.

— У тебя что, нормальных кубков нет? Могу подкинуть с десяток.

— Этот напиток пьют только из такой посуды — гранёный стакан называется, традиция, понимаешь ли. Меня зовут Витас и сам я эту гадость, то бишь алкоголь, не употребляю ни в каком виде. Можно конечно налить и себе, превратить в воду и выпить, но не хочу переводить добро. А это вот солёный огурчик, самое то под ледяную водочку.

Бирюк осторожно взял стакан, понюхал его содержимое, оттопырил мизинец и в два глотка опорожнил его содержимое. Силён бродяга. Я тут же протянул ему огурец и он с хрустом откусил кусок.

— Вот это вещь, хорошо пошла, и фрукт твой солёный как раз к месту оказался. Чувствуется опыт. -

Он прислушался к своим ощущениям, хмыкнул, — Ну, как говориться у меня на родине, ‘между первой и второй, промежуток небольшой’, ты только, Витас, дозу уменьш. Хочу посмаковать, а бутылка у тебя маленькая.

Я пожал плечами, — Стандартная, 0, 75. Подставляй стакан. — Дважды просить его не пришлось. Процедура питья повторилась, только теперь он крякнул от удовольствия и доел огурец. Я тут же протянул ему ещё один, а ещё горбушку чёрного хлеба.

— У нас, прежде чем закусывать, принято нюхать хлеб.

— Ты смотри, целый ритуал придумали, — он хитро посмотрел на меня, — а ты знаешь, что не вовремя налитая третья — это загубленные первая и вторая.

— У нас принято третью рюмку пить стоя. Мы так поминаем своих боевых друзей, которые не дожили до победы, а так же родных и близких. ‘За тех, кого с нами рядом нет’. — Я встал вместе с ним и сели мы одновременно, немного помолчали. — Всё, официальная часть закончилась, теперь по застольному этикету любой гость может взять слово и произнести тост.

— Послушай, Витас, а у тебя много тех, кого ты хотел бы помянуть? Можешь не отвечать, если тебе это неприятно.

— Много, Бирюк, очень много. Как ты говоришь, за целый день не перечислить всех. И первыми среди них идут мои сыновья — Алекс и ВиктОр. Славные были воины.

— Постой, постой, а сколько тебе лет?

— По местным меркам — несколько тысяч, по меркам мира, где я переродился, чуть меньше шестисот, а сам я ощущаю себя лет на двадцать пять.

— А я-то думал, что являюсь самым старым волшебником во всех разумных мирах, мне нет ещё и пяти сотен. А ощущаю я себя, — тут он задумался, — на свой возраст, то есть старым, никому не нужным стариком. Ну что, вздрогнем? А остатки я заберу с собой, попробую на досуге разобраться с напитком.

В моей руке возникла ещё одна такая же бутылка, и я протянул её ему, — Ты главное закусывать не забывай. Пьётся то она легко, но по мозгам и ногам бьёт знатно. Тебя провожать не надо? Портал сам создашь? А то оставайся у меня, проспишься, а утром уйдёшь к себе.

— Меня, что бы свалить с ног, нужен целый бочонок такого напитка, а тут какой-то напёрсток….

Он попытался встать со скамьи и не поддержи я его, носом бы точно въехал в землю и заработал бы себе асфальтовую болезнь. Маленький, а тяжёлый, и я перенёс нас в мою спальню, где уложил гнома на кровать, а сам продолжил изучать информацию собранную Мерлином.

Бирюк всю ночь проспал как бревно, не шевелясь, изредка только похрапывая, а утром первыми его словами были, — Меня вчера по голове не били? Что-то она у меня трещит.

Я протянул ему приготовленный стакан, наполненный на треть, — Клин клином вышибается. Выпьешь пятьдесят грамм и запьёшь рассолом. Через пять минут будешь, словно заново родившимся. И не надо морщиться, тебя вчера никто не заставлял демонстрировать свою лихость…

— Витас, а ты что, не ложился?

— Работы много. Да мне не впервой не спать по несколько суток.

— Ты смотри, а ведь действительно полегчало. Научишь добывать сей занимательный напиток?