Новые мосты

Марко, который тоже вошел в домик травницы, согласно кивнул. А что? Телегу пригнать, погрузить все – да и поехать. Чего ей тут лежать одной?

Женщина хмыкнула:

– Не надо. Ньор, ты выйди пока, погуляй. Мы тут потихоньку посплетничаем…

Марко дождался кивка Адриенны и вышел. А девушка потянулась, хотела взять пожилую женщину за руку, но была остановлена резким:

– Нет!

– Нет?

– Я же рассказывала. Ты – солнце для своих людей. Если меня не трогать, я умру дня через два, может, три. Но если сейчас ты начнешь меня греть… не надо растягивать мою агонию. Я не хочу еще месяц промучиться. Не надо, прошу.

Адриенна промолчала.

Вопрос – может, и не агония, может, все обойдется, и прочее в том же духе – она задавать не стала. Если знахарка так говорит, наверное, она знает, о чем рассуждает?

Тетушка Ата согласно опустила веки, в ответ на размышление Адриенны. Чего тут думать – у девочки все на лице написано.

– А вот это правильно. Вот это хорошо. Ты вон там возьми, пожалуйста, сундучок. Он небольшой, да авось пригодится.

Адриенна послушалась. Действительно, сундучок был небольшим и совершенно не тяжелым. Она его подняла одной рукой.

– Это…

– А ты открой, дана.

Адриенна послушно отщелкнула засов на крышке.

Много-много холщовых мешочков. Аккуратно переложенных той же холстиной, а где и листами пергамента. И все подписаны.

– Авось да пригодятся, – повторила знахарка. – У тебя времени не будет травы собирать и смешивать, а тут уже готовое. Пока еще другая найдется на мое место…

Адриенна видела:

«От живота. Запаривать, пить по одной ложке натощак, месяц».

«От головной боли, острой, заварить, досчитать до ста и выпить. Потом спать».

И таких мешочков было много, очень много.

– Спасибо, – искренне сказала девушка.

– Мне помирать, а травам чего пропадать? Глядишь, понадобятся. Тетради там мои тоже внизу. С записями. Что давать, как давать, когда собирать, где растет… захочешь – почитаешь, а нет, так и не надо. Найдешь, кому отдать.

Адриенна кивнула:

– Спасибо.

Она в лечении разбиралась откровенно плохо. Но тут и не надо быть гением? Просто следуй рецепту?

– А чего ты приехала-то? Ведь не просто так, меня проведать, верно, дана?

– Верно. – Девушка колебалась. Отягощать умирающую своими проблемами? Как-то это безнравственно.

– Ну, так ты рассказывай, чего случилось? Я хоть и помираю, но пока в здравом уме, глядишь, чего и посоветую?

Адриенна подумала пару минут, а потом махнула рукой, да и рассказала про подлость эданны Сусанны. Знахарка фыркнула:

– Чего удивительного! Такие бабы как крысы. Не сгрызут, так нагадят, не нагадят, так чуму разнесут. Знаю я их… сама пострадала. В сундучке у тебя мешочек… вот, покажи…

Найти нужное было несложно.

– Добавляй ей в пищу или в питье, да хоть куда. Через несколько дней у нее пятна пойдут по коже, как лишаи, а потом… она краской пользуется?

– Да. И очень сильно.

– Вот, пока будет пользоваться, будет чесаться. Не до приключений ей будет.

– А добавлять этот состав сколько? – Адриенна взвесила на руке мешочек.

– Как увидишь, что началось, так дня три еще. И хватит. Потом все само пойдет. А как намучается, так ты ей разъясни, что чистота душевная и чистота телесная между собой неразрывно связаны быть должны. Не поймет, так повторишь через полгодика.

Адриенна кивнула:

– Спасибо, тетушка Ата. Может, я для вас что-то могу сделать?

Знахарка кхекнула:

– Я надеялась, дана. Спасибо, что спросила.

– П-пожалуйста. Так что я могу сделать для вас?

– Тебе, дана, мое прошлое ни к чему. И грязь та, которую на меня вылили, – тоже. Поэтому я тебе отдам на сохранение – и попрошу: даже не открывай.

В руки Адриенны легло несколько туго свернутых трубкой пергаментов.

– А… зачем тогда?

– Если кто будет искать дану Иларию Кавалли, тогда можешь их вскрыть. А если нет… знаю, стоило бы уничтожить, а вот… не могу. Дура.

– Мне точно не нужно это читать? – подозрительно уточнила Адриенна.

– Там ничего такого нет. Дурой я была в юности, да и к старости умнее не стала. Хорошо, хоть хватило ума родных не подвести. Ушла, да и умерла.

– Ладно, дана Кавалли.

Женщина тяжело вздохнула:

– Последняя просьба. Как помру, так на могилке имя не пишите. Просто камешек поставьте с датами, да и хватит. Хорошо, дана?

– Падре…

– Я уже с ним говорила. Исповедалась, он согласился, что так будет лучше. На кладбище мне все одно дороги нет, в неосвященной земле закопают.

Адриенна аж рот открыла.

Это что ж такое натворить надо? Чтобы – вот так?! Кого у нас нельзя? Самоубийц, одержимых, блудниц, иноверцев, актеров, утопленников… и ведьм.

– Как… как…

Произнести это слово не получалось. Тетушка Ата прикрыла глаза:

– Как ведьму. И поверь, я это заслужила.

Адриенна только вздохнула:

– Я приду… и сделаю, как надо.

– Сделай, дана. Ты – сила и воля этой земли, ты ее право и солнце. Ты можешь меня отпустить.

И дана СибЛевран кивнула.

Она придет.

* * *

С Марко она не поделилась. Действительно, ни к чему ему такое знать, не надо. А вот мешочек показала. И отсыпала снадобье…