Новые Мученики Российские

По смерти своего мужа, она разделила все свои драгоценности на три части: одна из них была возвращена казне, другая часть была распределена между ближайшими ее родственниками, и третья, самая обильная часть, пошла на пользу благотворительной деятельности. Великая Княгиня ровно ничего себе не оставила, не исключая и своего обручального кольца; единственное украшение, которое она носила, был деревянный крест, висевший на белой ленте вокруг ее шеи. Одета она была зачастую в серое или белое ситцевое платье, храня белые шерстяные для боле важных событий. Когда она хотела незаметной пройти по городу, она одевалась в черный цвет, с черной косынкой на голове, но иногда носила серое платье и косынку, и тогда ее узнавали, и с благоговением приветствовали.

Особенным вниманием и поддержкой с ее стороны пользовались все учреждения церковного, благотворительного или научно-художественного характера. Горячо ратовала она также за сохранение наиболее ценных бытовых обычаев и преданий, которыми так богата была жизнь старой любимой ею Москвы.

Все храмы, созданные ею, особенно главный храм обители, построенный по новгородско-псковским образцам известным архитектором Щусевым и расписанный кистью Нестерова, отличались выдержанностью стиля и художественною законченностью внешней и внутренней отделки. Церковь-усыпальница, помещенная ею под сводами этого последнего храма, также вызывала общее восхищение своею умиротворяющею теплотою.

Богослужение в обители всегда стояло на большой высоте, благодаря исключительному по своим пастырским достоинствам духовнику, избранному настоятельницею: время от времени она привлекала сюда для служения и проповеди и другие лучшие пастырские силы Москвы и отчасти всей России. Для нее, как истинной христианки, не было, по выражению Гоголя, "оконченного курса" и она всю жизнь оставалась ученицей, одинаково добросовестной, как и смиренной. На всей внешней обстановке Марфо-Мариинской обители и на самом {276} ее внутреннем быть, как и на всех вообще созданиях Великой Княгини, кроме духовности, лежал отпечаток изящества и культурности, что было непроизвольным действием ее творческого духа.

Ее богатые от природы дарования изощрены были не только широким, многосторонним образованием, но и сведениями практического характера, необходимыми в домашнем обиходе. "Нас с Государыней (т. е. Императрицей Александрой Феодоровной) обучали в детстве всему" - сказала она однажды в ответ на вопрос, почему ей известны все отрасли домоводства.

И все содействовало ей в поисках высшего совершенства.

2 апреля 1910 г., она заменила светские одежды на монашеские в церкви св. сестер Марфы и Марии, одновременно с 30 другими женщинами, жаждущими оказаться ей полезными в ее борьбе с людскими страданиями.

То была удивительная служба, запечатлевшаяся в памяти всех, принявших в ней участие. Велик. Княгиня покинула мир, в котором она сыграла яркую роль, чтобы войти, по ее же собственным словам, в более великий мир, в мир бедных и страдающих. Епископ Трифон, в Mиpe известный как князь Туркестанов, дал ей эту одежду с пророческими словами: "эта одежда скроет Вас от Mиpa, и мир будет скрыт от Вас, но она в то же время будет свидетельницей Вашей благотворной деятельности, которая воссияет пред Господом во славу Его".

Его слова оправдались. Сквозь серую одежду сестричества деятельность Велик. Княгини блестела божественным лучом и в конечном итоге привела ее к мученическому концу.

Великая Княгиня Елисавета Феодоровна была редким сочетанием возвышенного христианского настроения, нравственного благородства, просвещенного ума нежного сердца и изящного вкуса. Она обладала чрезвычайно тонкой и многогранной душевной организаций. Самый внешний облик ее отражал красоту и величие ее духа: на ее челе лежала печать прирожденного достоинства, выделявшего ее из окружающей среды. Напрасно она пыталась иногда под покровом скромности утаиться от людских взоров: ее нельзя было смешать с другими. Где бы она не появлялась, об ней всегда можно было спросить: "кто это блистающая как заря, светлая, как солнце?" (Песнь Песн. VI, 10). Она всюду вносила с собою чистое благоухание лилии быть может поэтому она так любила белый цвет: это был отблеск ее сердца.

Трудно отдать себе отчет в том, что никому уже больше не удастся встретиться с этим существом, настолько отличавшимся от всех остальных, до такой степени превышавшего {277} средний уровень и приковывавшем к себе всеобщее внимание своей необычайной красотой и очаровательностью, а также бесконечной своей добротой. Привлекала она людей без всякого на то усилия с ее стороны, и всем казалось, что она витала в высших сферах, содействуя при этом и другим подняться на ту же высоту. Она никогда никому не давала чувствовать степени своего превосходства над км бы то ни было, а наоборот, и при этом без ложного самоунижения, умела вызвать в каждом, присущая таковому лучшие его качества.