Новые мученики российские

Свидетель, по его словам, имел великое счастье присутствовать при явлении чудес исцеления скорбящих душ. Юноша, унывавший после ареста и ссылки отца-священника, вышел от матушки с радостной улыбкой, сам решившись принять сан диакона. Молодая женщина от грусти пришла к светлой радости, также решившись на монашество. Пожилой мужчина, глубоко страдавший о смерти сына, вышел от матушки, выпрямленный и ободренный. Пожилая женщина, пошедшая с плачем, вышла спокойная и твердая.

И. М. Андреев сказал матушке Марии, что на него часто нападает ужасная тоска, которая длится иногда несколько недель, и он не мог найти никакого средства от нее избавиться…

«Тоска есть крест духовный» — говорила матушка Мария, «посылается она в помощь кающимся, которые не умеют раскаяться, т. е. после покаяния снова впадают в прежние грехи… А потому — только два лекарства лечат это, порой крайне тяжкое, душевное страдание. Надо — или научиться раскаиваться и приносить плоды покаяния, или — со смирением, кротостью, терпением и великой благодарностью Господу, нести этот крест духовный, тоску свою, памятуя, что несение этого креста вменяется Господом за плод покаяния… А, ведь, какое это великое утешение сознавать, что тоска твоя есть неосознанный плод покаяния, подсознательное самонаказание за отсутствие требуемых плодов… От мысли этой — в умиление прийти надо, а тогда — тоска постепенно растает и истинные плоды покаяния зачнутся…»

От этих слов матушки Марии у меня в душе точно кто-то операцию сделал и удалил опухоль духовную… И вышел я другим человеком.

Около 1930 г. матушка Мария была арестована. Ее обвинили в контрреволюционной пропаганде и в участии в контрреволюционной организации, по 10 и 11 пункту 58 статьи. Арестовали и ее брата. «Организация» состояла только из двух человек. А «пропагандой» против коммунизма был квалифицирован ее «дар утешения в скорбях»…

Очевидцы ареста описали жуткую картину издевательства и жестокого насилия над скованной и неспособной ни к каким физическим движениям терпеливой страдалицей. «Религиозно-политическое преступление» матушки Марии усугубилось непризнанием ею митрополита Сергия после его знаменитой Декларации 1927 г., приведшей к расколу в Русской Церкви.

Бедную страдалицу двое чекистов, с постели до грузовика, волокли по полу и по земле за вывернутые руки… Раскачав ее многострадальное неподвижное скованное тело, чекисты бросили его в грузовик и увезли. Брата ее увезли в другом автомобиле, в так называемом «черном вороне». Сострадательные почитатели матушки Марии стали приносить ей в тюрьму скромные передачи. Их принимали в течение месяца. А затем, однажды, передачи не приняли и кратко сообщили: «умерла в госпитале». Тело выдано не было.

Брат покойной, слабенький, маленький, благообразный старичок, самоотверженно за ней ухаживавший и принимавший посетителей, через 9 месяцев следствия получил 5 лет заключения в концентрационном лагере Сибири.

Монахини в Соловках

Летом 1929 г. в Соловки прибыло около 30 монахинь. Большинство из них было, по всей вероятности, из Шамординского монастыря, находившегося вблизи знаменитой Оптиной пустыни.

Монахини не были помещены в общий женский корпус, а содержались отдельно. Когда их стали проверять по списку и опрашивать, они отказались дать о себе так называемые «установочные данные», т. е. ответить на вопросы о фамилии, имени, годе и месте рождения, образовании и т. д.

После криков, угроз и избиений, их посадили в карцер, мучили голодом, жаждой, лишением сна, т. е. применяли к ним почти все обычные способы «воздействия». Но монахини оставались непреклонными в своем упорстве и даже посмели (факт очень редкий в концлагере) отказаться от всякого принудительного труда.

Спустя несколько дней меня, — описывает свидетель, — вместе с проф. докт. Жижиленко (сосланным в Соловки за то, что, будучи главным врачом Таганской тюрьмы в Москве, тайно принял монашество и стал епископом) вызвали к начальнику санчасти. Нам конфиденциально предложили произвести медицинское освидетельствование монахинь, намекнув на желательность признания их нетрудоспособными, чтобы иметь официальное основание освободить их от принудительная физического труда.

Первый раз в истории Соловков его администрация находилась в таком затруднении. Обычно в подобных случаях поступали очень резко и жестоко: после тяжелого избиения отказывающихся работать отправляли на штрафной остров Анзер, откуда никто не возвращался живым.