Новые небеса (СИ)

   Зал в интернате был сравнительно небольшим, и теперь он был плотно набит галдящими подростками и разным случайным народом. Камерный концерт, подумала Ивик. С чего-то надо начинать. Ребята были возбуждены, некоторые видимо под хайсом или кегелем, из рук в руки передавали початые бутылки, глаза блестели... Кельм о чем-то болтал с соседом, программистом лиара, они уселись все вместе, взрослые, не имеющие отношения к этому молодежному сабантую. Длинноволосые парни обнимали за плечи полуголых девиц, перед Ивик уселась красотка с совершенно лысым черепом. Все они здесь коротко стригутся, это круто, но эта уж совсем - блестящая кожа головы была еще и покрыта не то рисунком, не то татуировкой - синие стрелки и молнии. Ивик перевела взгляд на афишу, специально освещенную лампочкой, отсюда были видны только самые крупные буквы: НЕБО. Странное название для музыкальной группы.

   - Заинька, - Кельм обнял ее за плечи. Ивик благодарно прижалась. Как здорово, что он пригласил ее сюда. Ивик ни разу не видела Эрмина, но переживала, конечно, о его судьбе, он ей уже казался почти родным. И вообще... музыка... концерт... с Кельмом. Давно они уже никуда вдвоем не выбирались. Собственно, как вышли из атрайда, так и не выбирались...

   Внезапно зал поднялся в едином порыве, и вся эта масса шатнулась вперед, к сцене. Кельм удержал Ивик за плечи.

   - Пусть скачут. Мы тут и увидим, и услышим.

   В самом деле, они сидели сзади на возвышении, и людская масса впереди не мешала им видеть сцену. Куда уже вышла группа "Небо". Кели - Ивик сразу узнала ее, хотя девочка повзрослела и похорошела. До неузнаваемости. Она была одета совсем не так уж кульно... хотя если подумать, может быть, это и есть самая кульность, та фишка, которую Ивик пока еще просечь просто не может. Вовсе не полуголая, как все девицы здесь, а в сверкающем серебристом комбезе, будто в броне. И еще у Кели были длинные волосы. Что уж совершенно не кульно - а она вот вышла, смелая такая и независимая, с длинными, некрашенно-светлыми болтающимися по плечам лохмами. А парни за ней - с короткими стрижками, и наверное, оттого они немного напоминали гэйнов. И потом Ивик увидела Эрмина. Именно таким она его и представляла. Он стоял чуть в сторонке со своим клори и деловито подтягивал струны. Он был единственный на сцене черный, черноволосый и в темном комбезе, и контрастировал с остальными, блондинами и одетыми в светлое. Кели тем временем махала руками, орала и проделывала все то, что нужно было публике.

   Потом Эрмин заиграл.

   Толпа затихла разом. Ивик вцепилась в руку Кельма. Гэйн играл, и мелодия рвалась из его рук, веселая, бурная, и непобедимая. Он умел это делать. Еще молчали все остальные инструменты, не было вокала, а этот мальчик играл так, что заполнял собой зал, интернат, весь мир, приковывал внимание, заставлял замереть.

   Заставлял расправить плечи, и выпрямиться, и ничего, никогда не бояться...

   Он играл так, как будто никогда в жизни не был в атрайде, и не корчился от боли, и не лежал там связанный, униженный, измученный... Он играл так, может быть, именно потому, что все же когда-то был там.

   И потом он закончил соло, и сделал плавный переход, и вступила ударная установка, и клавиши, и тут же Кели, вцепившись в микрофон, запела. Голос у нее был рейковый - резкий и звонкий, пронзающий до боли в ушах.

   Ты живешь в протухшем мире,*

   Сбрось его, шагни пошире,

   Бьет прибой,

   Будет сталь твоя одежда,

   Позовет тебя надежда,

   За собой,

   Встань, сорви со лжи заплаты,

   Растопчи свой век проклятый,

   Зов зари,

   Стань бойцом, одетым в латы,

   Стань восставшим, стань крылатым,

   И умри!

   О Боже, подумала Ивик. И еще - шендак. Так не бывает. Они же тут все к чертям перевернут. Так же нельзя петь. Просто нельзя. Толпа бесновалась впереди. Ребята сходили с ума. Я бы тоже сошла с ума. Она не заметила, как оказалась на ногах, и Кельм рядом с ней - сидеть было просто невозможно.

   Кели и Эрмин вели за собой остальных. Музыка была богатая, явно Эрмин и постарался, сам написал, сам сделал аранжировку. Худенький парнишка рядом с ним, кажется, Энди, то старательно выдувал мелодию на флейте, то брал в руки другие инструменты, незнакомые Ивик, что-то звенящее, гремящее, ноющее. Он же участвовал в подпевках. Еще один клорист, сумрачный и полноватый, перехватил инициативу и выдал вполне полноценный аккомпанемент, а Эрмин, лишь слегка перебирая пальцами струны, запел:

   Так было и есть, а выбора нет*,

   Попятишься - лопнет нить,

   Ты чувствуешь правду, видишь свет,

   Не хочешь заживо сгнить,

   Так было и есть - страшна игра,

   И быстротекущи дни,

   Ты чувствуешь боль, ты знаешь страх,

   Но ты сильней, чем они.

   Ты сделаешь выбор - час придет,

   А с ним наступит пора.

   И в дверь позвонят - проверить твое

   Умение умирать.

   *Ал.Зимбовский

   У Келиан оказалась еще к тому же неплохая сценическая пластика - и как они умудрились поставить все это, всего за одну зиму? Впрочем, разве это задача для гэйна, для профессионала, вероятно, он и в Дейтросе занимался чем-то таким...