Новые небеса

   Он не мог усидеть на месте. И делать ничего не нужно -- вещей никаких нет, и работать он уже не мог. Выложил недописанную статью в сеть, на собственный наскоро сляпанный сайт. Отправил еще по нескольким адресам -- на всякий случай. Ходил из угла в угол, заложив руки за спину, то разговаривая вслух с собой, то останавливаясь у окна, покачиваясь на ступнях, глядя на луч солнца, широким сектором высветляющий грязные стены многоэтажек.

   Все кончено...

   Как-то вдруг стало ясно, что это -- навсегда. Как и большинство дарайцев, Киба никогда не покидал собственного мира. Да и зачем, Дарайя огромна и хорошо оборудована под любые потребности. Никогда он не задумывался об этом, но теперь отчего-то стало жаль уходить. Мелькали памятные обрывки. Детство, травяные откосы над речкой, и сколько же было мальков там, на отмели, они прямо кишели. Потом, перескочив через годы, пришла Виэли, она была парная, теплая, смеялась грудным смехом. Сидела против него на кровати, заложив полную ногу на ногу, почти касаясь его -- он тогда снимал дешевую комнатушку, гроб, два на полтора метра. С любопытством он вглядывался в ее лицо -- загорелое, обрамленное падающими светлыми прядями. Где она теперь, старая, ведь она даже старше его, скорее всего, ее уже просто нет. Женщин было много, много всего, но теперь почему-то вот только она -- здесь. Только ее лицо. Улицы родного городка, солнце на камнях вылизанных мостовых... рано или поздно все равно надо уходить. И лучше -- к новой жизни, чем в небытие. Невыносимо казалось сидеть здесь, в этой квартире, словно приговоренному в ожидании казни.

   Ведь он свободен! Ему не обязательно пялиться на стены. Киба надел плащ, старенький, затрапезный, соответствующий облику этого сибба, Мартаана. Неважно. Наверное, это не очень хорошо, но сколько в Лас-Маане людей, знающих его, Кибу? Десяток-другой... насколько велика вероятность, что именно сейчас, в рабочий день, они появятся в центре и еще узнают его, с измененной внешностью и в тряпье, и еще ведь далеко не все знают, что Киба попал в атрайд -- вот ведь Сакас не знал этого.

   Когда Киба вышел из дома, и пока доехал до центра на автобусе, новый страх овладел им. Он вдруг понял, что сегодня вечером предстоит самый настоящий бой в Медиане, прорыв, что по ним будут стрелять. Хорошо смотреть про такие вещи кино, хорошо читать, но если представить, что это вот твое тело будут рвать пули... и хорошо еще -- пули, а то какие-нибудь жуткие медианные штуки, которые и вообразить-то страшно, они ведь только называются "виртуальными", а там это вполне себе реальные орудия смерти, которые режут тело, выворачивают куски мяса, рвут сосуды, нервы, душат... лучше уж не думать об этом. Атрайда он боялся меньше. Его не пытали физически, и вряд ли будут. В атрайде -- хоть и сволочи, хоть и уговаривают его умереть, но это сволочи свои, родные, привычные. И смерть, к которой его подталкивают -- мягкая, безболезненная, даже комфортная, просто заснуть в уютной обстановке. Атрайд чем-то напоминает больницу, в больнице тоже умирают, но к ней не относятся с ужасом. И там -- психологи-дарайцы, как ни крути, образованные люди, свои, понятные ему до глубины души, и он им понятен. Атрайд пугал меньше, чем смерть в Медиане...

   Хорошо бы конечно попасть на Триму, в Европу... Но путь туда казался таким ужасом. Да, его будут сопровождать гэйны. Но это же не гарантия...

   Он вылез из автобуса и почти дошел до "Рони", когда у одной из витрин его наконец отпустил душащий физический страх. Мысль простая до смешного -- военные выходят в Медиану ежедневно. И гэйны выходят, из них половина -- женщины, и есть даже подростки. И многие доживают до старости. Хотя все знают об этом риске. И вероятность погибнуть у них высока. Ежедневно -- а тебе-то нужно всего один раз выйти, и не самому сражаться, и будет хорошая охрана...