Новые небеса

   Но и уничтожить их не просто. Сверхъестественная подвижность, укрепленный костяк, поразительная способность к регенерации.

   Использовали гнусков еще с одной целью, об этом Кельм знал совершенно случайно, из личного опыта -- а население Дарайи не знало ничего. Смертной казни в самом гуманном и демократическом из миров не существовало. Но если все-таки очень нужно было кого-нибудь казнить, его официально отправляли в ссылку. На остров гнусков, Тои Ла. Продолжительность жизни ссыльного не превышала получаса.

   Гнуски интересны как раз с этологической точки зрения. Их поведение нарушает все рамки зоопсихологии. Они ведут себя -- как разумные. Но и человеческая психология с ними пасует. Гнуск ведет себя как психопат, как маньяк -- по отношению ко всему живому. Но ведь при этом они питаются, размножаются, живут в стаях. Умеют пользоваться предметами.

   Киба занимался ими с точки зрения биофизики облачного тела, но заезжал и в зоопсихологическую область.

   Видимо, облачное тело гнусков в итоге навело его на определенные идеи, и Киба перешел к самой модной и в то же время традиционной для дарайской науки теме -- свойства облачного тела творцов, связь облачного тела, его подвижности и сродства к Медиане -- и способности к творчеству.

   На эту тему он написал ровно одну работу, промерив медианные параметры у нескольких сотен дарайских офицеров, простых граждан, и у пары десятков пленных гэйнов.

   В принципе, в ней не было ничего нового, все это делалось и до Кибы; выводы он сформулировал осторожно и не очень уверенно.

   Эта работа была написана около двух лет назад, и с тех пор старик не только ничего не делал, но и что интересно, о нем в сети не было никаких упоминаний.

   Что ж, пожилой ученый имеет право уйти на покой. Может быть, в конце концов, стали сдавать умственные способности. Может быть, пропал интерес к работе. Но Киба за всю жизнь cоздал себе имя, его приглашали хотя бы в качестве свадебного генерала на симпозиумы и почетные заседания, на телевидение -- с умным видом вещать что-нибудь идеологически правильное. Что гнуски -- не плод преступления, а милые обезьянки, которые сами по себе возникли. Что демократия не в сто, а в тысячу раз лучше дейтрийского и готанского тоталитаризма, а эти последние два вида тоталитаризма суть одно и то же, аминь. Что дейтрины ничем таким принципиально от дарайцев не отличаются, а их лучшие результаты в Медиане -- изолированное расовое свойство...

   Два года назад старик вещать перестал.

   Вероятно, развивается деменция. Или какое-нибудь еще старческое заболевание. Он мог бояться смерти и оплатить уход.

   Кельм, приняв меры предосторожности, позвонил в научный центр, в котором все еще числился пожилой ученый. Представился корреспондентом журнала "Образ" (корочки внештатника у него и в самом деле имелись -- на всякий случай). Сообщил о желании написать серию очерков о выдающихся ученых современности. Спросил о местонахождении Кибы и возможности взять интервью.

   Ему ответили -- неожиданно -- сразу. Кельм уже рассчитывал, что придется ехать в институт, долго и утомительно беседовать со всеми подряд. Но девушка на телефоне была доверчивой и исполнительной. Прямо как Ивик. Она ответила:

   - Видите ли, сейчас это вряд ли возможно. Мэрфел* Киба болен, у него сложное психосоциальное расстройство. Сейчас он находится на лечении в атрайде.

   *"мэр"- приставка, означающая высокое научное звание.

   С явки, которую Кельм использовал для анонимного звонка в институт, а затем - в атрайд и еще кое-кому, разведчик сразу поехал на работу.

   Он вел машину автоматически, почти не глядя в сумеречное пространство перед собой. В городе уже темнело, как всегда в это время года, а сеть разноцветных огней к Дню Возрождения еще не вспыхнула. Кельм миновал старинный центр (всего этого - вековых зданий, мостовых, соборов - Дейтрос лишен навсегда), вылетел на изогнувшийся упругой дугой виадук, потом нырнул в туннель (а такое в Дейтросе еще не скоро построят, не хватает средств). "Лендира" медленно ползла по ноздреватому черному покрытию, в строю таких же прозрачно-глянцевых авто, под призрачным сиянием подземных светильников. Туннель кончилось, и Кельм заметил, что за те несколько минут, пока он пересекал жилые тивелы, небо еще потемнело. Он снова вышел на виадук, который впадал уже непосредственно в шоссе, ведущее к лиару - комплекс располагался на отшибе от городских кварталов. Хоть иллюминация ко Дню Возрождения еще не зажглась, мириады огней внизу ослепляли - страшно взглянуть, город казался растеленным ковром световых гирлянд, гроздья сияющих башен-небоскребов вздымались в небо, ковер света причудливо изгибался, образовывал несколько этажей и снова уплощался, доходил до самого горизонта во все стороны, куда ни взгляни. Ивик бы восхищалась, наверное, подумал Кельм, ощутив знакомую теплоту внутри. Всегда так - когда думал о ней.

   И снова - о Кибе. Достать его из атрайда будет непросто, но других вариантов Кельм не видел. Непросто - но все-таки можно. Ради такой цели, пожалуй, стоит рискнуть.

   Вот только эта непонятная слежка в последнее время.