Новые праздники

Потом на улице Герцена она внезапно решила как-то отреагировать на мой вчерашний ночной звонок из зеленоградского автомата. Она сказала все очень просто и ясно, что если я хочу определенности и хочу поставить точку, то пусть я же ее и ставлю, а она же этого сделать не в силах, и что, вообще, я во всём виноват. Кончилось все тем, что мы поссороились с ней из-за расхождения во взглядах на эстетику масскультуры. Имярек не интересна культура масс или для масс. Меня это очень раздражило, и я сказал ей какую-то гадость, о чем, разумеется, пожалел в ту же секунду, но было поздно. Жизнь — говно.

Мы окончательно поссорились. Я был очень искренне послан ею на хуй, после чего мы почти мгновенно встретили мою первую жену Милу, которая ехала по противоположной ленте эскалатора, в силу чего мы с ней ограничились короткими улыбками и кивками. На самом деле, я очень благодарен Миле за то, что она появилась в самый, но лишь на первый взгляд, неподходящий момент. Благодаря ее случайному появлению Имярек сразу переключилась на тему моих жен, сказав, что Мила — просто красавица, и сказав это искренне. На что я моментально зачем-то сказал, что вторая тоже была очень красивая.

Мила мне потом позвонила и хотела было сказать, что моя «новая девочка» произвела на нее такое-то и такое-то впечатление, но узнав, что эта самая моя «новая девочка» классифицировала ее как красавицу, сразу же стала передавать ей через меня ответные комплименты. Ебано пальто!

И все же я был ужасно ей благодарен, потому что из-за нее Имярек перестала меня столь импульсивно посылать на хуй, и мы опять помирились. Но через пять минут опять поссорились, и наговорили друг другу ещё пущих гадостей, чем в прежний скандал.

В результате, в скандалах и выяснениях отношений мы провели весь последний час нашего драгоценного очного общения, и расстались на невъебенно хуевой ноте. Короче, все грустно. Я пошел пить к Дулову чай, и он меня накормил вареньем и сыром, по-дружески пытаясь вникнуть в мои проблемы и искренне рекомендуя свой тельцовский метод, а именно заканчивать все на хуй и как можно скорее. Однако, советовать легко, извините за никчемное упоминание о всем известной хуйне. Я слишком хорошо помнил, как я выгуливал его по улицам, и советчиком тогда был я. Я поел сыру с чаем и пошел домой, понимая, что я ничего не понимаю, кроме того, что одиночество — это такая же хуйня, как и почти-беременность. Я не понимаю ни одного слова из того, что говорит мне Дулов, а он, в свою очередь, не способен понять ничего из того, что говорю ему я. Засада, бля. Мы все погибнем, и даже пятиконечную звездочку никто не установит на наших могилках. Говно все это. И Имярек моя погибнет без меня. И я без нее. И вообще так не любят. Я не верю, что если любишь, то можно так поступать. С другой стороны, сейчас я сам, например, не имею никаких сил для новой любви. Наверно, кто-нибудь очень обломал мою дурочку до меня, и она неспособна ничего такого чувствовать, на что была способна не со мной. Такая жизнь. И я теперь так же. Не дай мне, Господь, связать свою жизнь с кем-либо кроме Имярек! Она сильнее всех. Я не терплю варианты ебли для здоровья. Я не могу так и не хочу. Мне это противно. Но почему же все так всегда? Почему я никогда уже не смогу дать никому счастья? С Имярек это невозможно, потому что я не нужен ей. Ей не нужен никто. А давать счастье самой — это ей зодиакально не присуще, в чем, собственно, и нет ничего предосудительного. Дать же счастье какой-нибудь другой девочке я тоже не могу, потому что я никогда не смогу остаться с кем бы то ни было, если меня вдруг позовет к себе Имярек. А с девочками так нельзя. Даже с мужчинами так нельзя. Нельзя так с людьми. Еб мою мать! Зачем она меня родила? Ладно бы она родила меня осмысленно, а то ведь была она обычной двадцатичетырехлетней дурочкой, которая вышла замуж и завела ребенка, потому что так все делают. И зачем за девять лет до этого печального события случилось не менее печальное рождение Имярек, да ещё и в паре с ее неизвестным мне братом-близнецом. Родители! Вы заебали — пиздец! Прекратите резню! Вы охуели. Мы не хотим жить. Почему вы решаете за нас, жить нам или нет!? Вы охуели! Прекратите резню! Прекратите эту бесконечную и самую жестокую из всех придуманных человечеством казнь! Прекратите! У вас у всех руки в крови! Вы убийцы! Прекратите насиловать нас! Прекратите резню! Прекратите эту вечную бойню! Прекратите рожать! Прекратите нас мучить! На ком-то должно прекратиться это бесконечное мщение стариков своим детям и внукам! Прекратите! Найдите в себе хоть немного мужества!