Новые приключения дракоши?

На традиции олигархов папа плевать хотел из окна личного самолета, поэтому не стал ждать, пока из вертолета посыплются телохранители, а спрыгнул сам, причем чуть ли не раньше, чем "Крокодил" приземлился. Оглянулся… и безошибочно выбрав из наличных драконов родную мордочку… то есть лицо… бросился ее обнимать. Вместе с шеей и прочим.

– Деда…

– Маришка! Солнышко дедушкино…

Со стороны картинка смотрелась убойно: седоватый мужчина висит на шее у золотистой дракоши и наглаживает ей чешую и крылышки, а та топчется на месте, стараясь не наступить ему на ноги и не попасть слезинкой… Слезки малышей не настолько горючие, как у взрослых особей, обжигают не огнем, а где-то на уровне кипятка, но тоже мало приятного. Дедушка об этом забыл… а Маришка явно помнит…

– Мариночка, золотце… похудела как… детка…

– А бабушка тут?

– Мариночка!!! – крик, перекрывающий шум вертолетных винтов, делает последний вопрос совершенно лишним. Бабушка совершенно точно тут и уже готовится к десанту на поляну. – Принцесса моя!

"Принцесса" едва не роняет дедушку, среди дракош слышатся первые смешки, с вертолета пикирует бабушка, еще в воздухе одаривая внучку двумя полностью противоположными по смыслу фразами ("Моя красавица" и "Ужас, как ты выглядишь"), охрана рассыпается по поляне и с недоумением смотрит на уже порядком покромсанный рыбоужас… Все правильно, именно так я эту встречу и представляла. Сейчас начнется еще кое-что. Три… два… один…

– Дедушка, а теперь ее обними, – как по заказу звучит нежный Маришкин голосок.

Дедушка не пылает желанием обнимать еще одну дракошу, и это можно понять. Но он у меня вежливый… И он улыбается, глядя на комплект из двух неловко переступивших лапок, мягких крылышек и застенчиво поблескивающих глазок.

– А кто у нас тут такой красивый?

И Маринка добивает его прицельным одиночным:

– А это моя новая сестричка.

Ноль. Следующий вопрос я могу предсказать без всякий чародейских гаданий, причем со стопроцентной точностью – как папа финансовый кризис:

– Сестри… – начинает папа… и повышает голос. – Саша, ты где?! А ну, иди сюда!

Где-где…

Ну где я могу быть? В зарослях я, бантики завязываю. И ругаюсь шепотом. Нет, я знала, что у свекрови в одежде вкусы нетрадиционные, но чтоб настолько! Ну да, мне пришлось ее костюмом воспользоваться – свои платья я как-то не позаботилась прихватить, слишком уж неожиданно сорвалась в этот пеше-летучий тур по джунглям с сафари на аррохи.

Родителей как-то принято встречать в приличном виде, вот я и пытаюсь привести себя в этот самый вид, завязывая на рубашке десятый… нет, уже двенадцатый бантик!

И, между прочим, оттягивая встречу с Риком…

Как же хочется его увидеть.

Если честно, приличный вид только ради него… с надеждой, что он меня увидит. Что он уже… что его зрение уже вернулось.

Золотистого дракона рядом с вертолетами нет, но это еще ничего не значит. Опасно для оборотня менять облик, если ранение проблемное. Утрата крыла, потеря зрения… Риск, что травма закрепится в теле – зарубцуется, но не излечится. Так что Рик просто вынужден сохранять человеческий облик… пока.

Но где же он?

– Саша? – слышится негромкий голос, от которого останавливается сердце…

Рик!

..По нему почти не заметно, что он слепой – только движения чуть скованы и напряженно замерли плечи…

– Папа! – обрадовалась Маришка.

Рик повернул голову на звук, и…

И мир исчез, провалился куда-то на несколько секунд, утонул в невесть откуда взявшемся тумане…

Я только и помню, как хлестали по коже ветки кустов и путалась в ногах длинная юбка. Как мы с Маринкой врезались в него одновременно и запутались в руках и крыльях… Как пахла у него на груди рубашка – какими-то травами…

И как папа Игорь, понявший, что дочерние объятия (и допрос с пристрастием насчет "сестрички") временно откладываются, – с горя, не иначе! – облапил деда Гаэли…

У моего мужа дрожали руки.

Сколько раз мы готовы были поругаться из-за этого его натренированного сверхъестественного спокойствия, сколько раз я удивлялась, как ему удается не выйти из себя даже в самых диких случаях…

И вот.

Все позади, мы вместе, и почти целы, и я больше не схожу с ума вставшего между нами непонимания – мы разберемся, обязательно разберемся, ведь все-таки вместе…

А у него дрожат пальцы, и он пытается одновременно проверить чарами и меня, и дочку, пока Гаэли довольно сдавленным голосом не начинает рычать на него за неблагоразумие, неосторожность и нетерпение…

И я спохватываюсь:

– Рик, ты как?

– А вы?

– Сначала ты! – вставляет Маринка, осторожненько пристраивая голову под папину руку.

– Вот именно! – в голосе моей свекровушки слышатся что-то отдаленно похожее на раскаты грома.

На бледном – слишком! – лице Рика мелькает первая улыбка. Он гладит чешуйчатую мордочку (что делать – детских платьев тут нет, и с превращение в девочку Маришке придется погодить, пока мы с Миттой не сошьем хоть что-то), а наша дочурка (в драконьем виде она самую малость повыше папы) млеет и едва ли не мурлычет.

– Ну, у тебя-то точно все в порядке. Колокольчик мой…

– Папа, ой, папа! Мама сказала? У тебя теперь два колокольчика. Рриша, иди сюда! Давай, не трусь!