Новые приключения Гомера Прайса. Сентербергские истории

– Вот оно как! – воскликнул дедушка Геракл. – Это же мой старый фокус. В моё время все так делали. Ты, значит, начинаешь поднимать животное, пока это ещё телёночек, и поднимаешь его каждый день. Животное растёт и растёт, с каждым днём делается всё тяжелее и больше, и вот, оглянуться не успел, а ты уже поднимаешь огромного быка, и тебе это нипочём! Одиссей, а ты считаешь, сколько мы съели пончиков? – спросил дедушка Герк и повернулся к детям: – Не скромничайте, ребятня, берите ещё! – Да, а вот лошадь поднять довольно-таки сложно. И тут не в весе дело, просто у этого животного ноги очень длинные, так что только по-настоящему высокий человек может тут сдюжить. Когда-то я был единственным парнем в этой части штата, кому хватало на это роста. Нет, поднять лошадь на плечи много кто мог, но только я делал это стоя на земле, а не забравшись на пень! Это, кстати, напоминает мне ту зиму, когда мы с Джебом Эндерсом везли соль в Цинциннати.

У нас было две лошади и фургончик, забитый под завязку, пожалуй, не надо было нам столько туда грузить. Тащимся мы, как можем, по нашей старой дощатой дороге, и на пути у нас мост. Мы с Джебом, как на него глянули, сразу поняли – нашу повозку мост не выдержит.

– Герк, – говорит мне Джеб, – а давай мы эту речушку по льду переедем?

Но я не согласился:

– Джеб, слушай, этот лёд и так двух лошадей не выдержит, а уж с солью и подавно. Животные просто провалятся под лёд и ноги себе переломают. Давай вот что сделаем: я встану на лёд и буду подпирать мост изо всех сил, пока вы по нему не проедете.

Я слез на лёд, встал под мост и подставил спину под эти старые балки. А Джеб сказал «Но!», и наша повозка погромыхала вперёд. Вот оно как! Балки скрипели и стонали, но я удержал всю конструкцию – и лошадок, и повозку с солью, и Джеба, который, между прочим, был не одуванчик какой-нибудь, свою пару сотен фунтов[1] он весил.

– Слушай, дедушка Герк, – прервал рассказ Одиссей, – я вот последние лет тридцать, с тех пор как услышал эту историю в первый раз, понять не могу: под тобой-то почему лёд не провалился, с таким весом на плечах?

– Да, Геракл, – усмехнулся шериф, – я тоже уж сколько лет про это думаю.

– А не надо потому что меня перебивать своими замечаниями, – рассердился дедушка Геракл. – Не дают закончить историю! Конечно, подо мной провалился лёд, когда фургончик был примерно на середине моста, и мне пришлось стоять в воде, пока эта чёртова штука не оказалась на другой стороне.

А холодная она была, что пятки водолаза! Меня аж колотило всего, когда я на берег выбрался. Но Джеб развёл костер, чтобы высушить мои сапоги и штаны, пока они на морозе не встали колом. И представляете, когда я стаскивал сапоги, в них обнаружилась пара отличных сомов – по одному в каждом сапоге! Вот оно как. Мы их сразу и зажарили, пока моя одежда сохла.

– Погоди, Геракл, – шериф попытался перекричать смеющихся мальчиков и девочек, – ты поменял конец истории!

– Да, – сказал Одиссей, – нам ты по-другому рассказывал, когда я был маленький.

– Дело в том, – сердито проговорил дедушка Геракл, – что истории, как и люди, стареют и меняются с годами. Всё дело, ребята, в постоянных тренировках. Вот вы постарели и потеряли чувство юмора, а эта история с годами делается только лучше!

– Ну не сердись, Геракл, – попросил шериф. – Просто уточнить хотели.

– Мы не хотели тебя обидеть, – сказал дядя Одиссей. – Давайте-ка я вам ещё пончиков дам. Угощаю! А ты, дедушка Герк, расскажи-ка нам ещё одну историю – как тебе нравится, так и расскажи. Потому что клиент – я всегда говорю, – клиент, он всегда прав!

Воробьиное время

Все съели ещё по пончику, и дедушка Герк немного успокоился. Шериф и дядя Одиссей вздохнули с облегчением. Судя по их лицам, они оба вспоминали, что было, когда дедушка Геракл рассердился в последний раз.

– Так вы тогда довезли соль до Цинциннати? – спросила Джинни Ли.

– Когда моя одежда подсохла, – сказал старик, – и все сомы были съедены, мы с Джебом снова отправились в путь. Дорога шла через холмы, а потом надо было проехать через Восточный Мортонсберг и Спэрроу Кортхаус[2]. Вот это был городок! – усмехнулся дедушка Геракл. – Его жители всегда ужасно важничали и требовали, чтобы город сделали столицей штата и окружным центром! Притом, точно вам говорю, жителей там было от силы семьи четыре, а воробьёв – тысяч сорок, не меньше! Вот оно как. И, как я уже сказал, очень уж они там все важничали. Центральную улицу сделали широченной, такая бы подошла городу размером с Нью-Йорк, и поставили на ней дюжину домов, магазин и здание суда. Ну и странно же он смотрелся, этот суд, – чисто свадебный торт в самом конце грязной улицы.