Новые приключения Гулливера

— Хорошо, идите сами. Вы легко найдете дом цирюльника. Он находится у Западных ворот, недалеко от рынка. Над его входом уже должны быть вывешены черно-белые флаги.

Он объяснил, что такие флаги вывешиваются на домах умерших:

— Это объявление о завтрашних похоронах. Сегодня близкие могут приходить к вдове, дабы выразить соболезнование. Согласно обычаю, в такой вечер дверь не запирается до полуночи, и любой может войти без стука. Так что в вашем распоряжении не менее двух часов.

Кайлиш Стальд сел в экипаж, слуги-стражники вскочили на запятки. Маркиз прощально поднял руку, кучер хлестнул лошадей. Карета унеслась в направлении центра города, я же направился на окраину, где располагался дом покойного цирюльника.

Уже стемнело, в темно-синем небе блестел узкий серп молодого месяца. На улицах появились факельщики, сопровождавшие знатных прохожих; прочие же (и я в том числе) довольствовались светом, который падал из окон.

Я постарался сделаться как можно более незаметным. Необычный для Лаггнегга камзол я прикрыл простым бумажным плащом, позаимствованным у одного из слуг его светлости; я старательно сутулился, чтобы выглядеть пониже, а шляпу, отогнув ее поля на местный манер, надвинул на самый лоб.

Так я дошел до нужного места, где без труда обнаружил жилище четы Бриндран — небольшое двухэтажное строение поблизости от городского рынка. По обе стороны от входа действительно были прикреплены треугольные траурные флаги, белые в косую черную полосу.

Войдя внутрь, я оказался в небольшом помещении, освещаемом двумя факелами. Прямо напротив двери стояло кресло с высокой спинкой, и в нем сидела женщина средних лет. Набеленное ее лицо напоминало фарфоровую маску, на лбу жирными черными линиями нарисованы брови. Узкие глаза были сухи, руки, лежавшие на коленях, спокойны. Кроме белил на лице, о постигшем ее горе свидетельствовал большой платок той же расцветки, что и флаги снаружи дома. Платок удерживался на голове широкой черной лентой, свободно ниспадая на плечи.

Кроме вдовы цирюльника в прихожей находились две простолюдинки одного с нею возраста, очевидно, соседки. Едва я вошел, как они тотчас заторопились к выходу. Вдова им что-то сказала, они ответили и быстро вышли, оставив нас наедине.

Поклонившись, я обратился к госпоже Бриндран со словами приветствия по-бальнибарбийски, чем изрядно ее удивил. Но она быстро взяла себя в руки и ответила на том же языке.

Я сказал, что пришел, дабы выразить соболезнование, и что всего несколько дней назад прибыл из бальнибарбийской Мальдонады. При этом названии глаза вдовы слегка затуманились.

— Я сама родом оттуда. — сказала она. — И Аггдугг тоже. Вы были знакомы с ним?

— Можно сказать, да, — ответил я уклончиво.

— Вы служите при дворе? — спросила госпожа Бриндран. — Как вас зовут?

— Меня зовут Гурривегг, — ответил я (именно так произносили мое имя и лаггнежцы, и жители Бальнибарби). — Рэмюэрр Гурривегг. Я помощник его светлости маркиза Кайлиша Стальда.

Вдова удовлетворенно кивнула. Ей, похоже, льстило то, что выразить соболезнование пришел помощник такого знатного вельможи. Она указала на небольшую скамью рядом с ее креслом. Я сел. Некоторое время мы оба молчали. Я собирался с мыслями, вдова просто ждала, когда я заговорю. Не дождавшись, она заговорила сама.

— Я собираюсь пригласить его светлость маркиза Стальда завтра на похороны, — сказала она. — Он-то уж, наверное, высоко ценил бедного моего муженька… А вы тоже приходите, — добавила она. — А еще вы передайте приглашения… — тут вдова принялась перечислять какие-то придворные должности, из которых мне были известны лишь горртаторр и блиффмарклуб. Я терпеливо выслушал ее и пообещал непременно передать ее приглашения через маркиза Стальда. Вдова цирюльника осталась довольна моими словами.

Я обратил внимание на то, что говорила она с большими паузами — то ли из-за того, что уже подзабыла родной бальнибарбийский язык, то ли из свойственного простолюдинам неумения связно излагать мысли. Так или иначе, разговор наш грозил затянуться далеко заполночь, и я решил перейти к тому, что интересовало меня по-настоящему.

— Госпожа Бриндран, — начал я осторожно, — известна ли вам причина смерти вашего мужа?

— Нет, — ответила вдова с удивлением. — А разве что-то не так? Умер вдруг — и все… — Она вдруг заволновалась. — А что там такое? Мне обещали, что его похоронят на королевский счет. Или как?

Я, разумеется, подтвердил, что насчет похорон ей не о чем беспокоиться. Она тотчас облегченно вздохнула — видимо, обстоятельства смерти мужа ее мало интересовали. Это несколько затрудняло мое положение. С одной стороны, при дворе явно не хотели предавать огласке скандальные подробности гибели цирюльника. С другой — не расскажи я о них вдове, она едва ли станет откровенничать со мною.

Помогла мне сама хозяйка дома.

— Да… — сказала она и тяжело вздохнула. — Вот я как сердцем чувствовала — раз не пришел домой ночевать, значит, что-то обязательно случится.

Я тотчас вспомнил слова родителей пажа о том, что Аггдугг остался на ночь во дворце и что известие об этом вроде бы передавал паж Тхотх.