Новые приключения Майкрофта Холмса

Он топтался у порога, стряхивая с плеч снежные хлопья. Холмс стоял в дверях кабинета, я находился в нескольких шагах позади него. Был понедельник – первый день, когда мы наконец предприняли попытку вернуться к своим обычным делам.

– Должно быть, произошло что-то важное, иначе вы просто прислали бы записку.

– Да, верно.

Прайс протянул Тьерсу свое пальто и направился к нам.

– Благодаря вам я ознакомился с записями инспектора Фезерстоуна, – с признательностью заметил Холмс. – И с большим интересом, должен признать.

Инспектор лишь кивнул в ответ, а затем спросил:

– Не возражаете, если мы побеседуем наедине?

– Дорогой Прайс, – ответил Холмс, – вы можете говорить в присутствии Гатри и Тьерса что угодно. Они умеют молчать. – Холмс не упомянул, что за стеной, в малой гостиной, спит Саттон. Он посторонился, пропуская инспектора Прайса в кабинет. – Поведайте, что вам еще удалось выяснить.

В кабинете Прайса как будто охватили сомнения: он не знал, насколько может быть откровенен с нами. Полицейский принялся расхаживать из угла в угол и наконец остановился перед зашторенным окном.

– Я был вызван в один дом в Хэйз-Энде[41], на Драйтон-роуд. Мне сказали, что местный констебль обнаружил нечто заслуживающее моего внимания. – Инспектор волновался все сильнее. – Мы нашли там сэра Мармиона, вернее, то, что от него осталось.

– Боже милосердный! – воскликнул Холмс.

– Он умер ужасной смертью, – продолжал инспектор. – Я был потрясен, а меня не так-то легко испугать. – Он опустился на ближайший стул. – Судя по всему, он пал жертвой какого-то дьявольского ритуала. Ему отрезали руки и детородные органы. И вырвали глаза.

Холмс помрачнел:

– А на груди, вокруг раны на сердце, был вырезан треугольник?

Инспектор Прайс, казалось, был поражен. Затем он со вздохом кивнул:

– Я подумал, вы захотите узнать об этом.

– Почему? – спросил Холмс, встревоженный его словами; я заметил, что он дотронулся до своей часовой цепочки и начал теребить ее.

– Потому что около трупа лежали записка и дневник сэра Мармиона. Записка была адресована вам.

Инспектор Прайс закусил губу.

– И что в ней говорилось? – осведомился Холмс. – Уверен, вы не преминули ее прочесть.

– В ней было написано: «Этот раунд остался за вами. Следующий будет за нами». – Голос инспектора звучал глухо, точно он только сейчас, произнеся эти слова вслух, осознал их значение.

– Подписи, разумеется, не было, – уточнил Холмс.

– Нет, – ответил Прайс. – Но записка и дневник были придавлены длинноствольным револьвером.

– О Господи! – воскликнул ошеломленный Холмс и едва слышно добавил: – Так он полагает, что это всего лишь игра?

– Очевидно, – заметил инспектор Прайс. – Судя по всему, они преследовали двоякую цель: во-первых, полностью поставить сэра Камерона Макмиллана под контроль его супруги, но почему – мне неясно. – Он бросил на Холмса подозрительный взгляд, но лицо патрона было непроницаемо. – Во-вторых, забросать вас разнообразными делами, чтобы посмотреть, как вы с ними управитесь. Преступники, по-видимому, хотели измотать вас, с тем чтобы беспрепятственно обделывать свои делишки. По крайней мере, так мне представляется, судя по тому, сколько работы на меня свалилось. – Он поглядел на свои руки с длинными узловатыми пальцами. – Кажется, сэр Мармион полагал, что вас похитили и держат в его лечебнице.

– Неужели? – бесцветным голосом проговорил Холмс.

– Да. Он собирался применить к вам электрошок, чтобы выпытать все ваши секреты. Однако ничего подобного не случилось. Все это затевалось как подготовка, но к чему именно – мне неизвестно. – Он помолчал, ожидая ответной реплики, но не дождался ее. – В любом случае неудачная попытка сэра Мармиона выудить из вас информацию побудила его сообщников… убить его.

– Вероятно, его следовало бы отдать под суд, но такой страшной смерти он отнюдь не заслужил, – совершенно искренне заметил Холмс. – Я предпочел бы, чтобы его повесили.

– Неужели к этому все шло? – изумился инспектор Прайс.

– Думаю, да, – ответил Холмс таким тоном, словно речь шла о погоде. – Вне всякого сомнения, он полностью увяз.

– В чем? – спросил Прайс.

– В деятельности, направленной против Британии и ее граждан. – Большего Холмс сказать не мог. – На вашем месте, инспектор, я проявил бы крайнюю осторожность в обращении с уликами. Вам в руки попал важный документ. Если о нем узнает широкая публика, шуму не оберешься.

– Это предостережение или угроза? – взвился Прайс, вертевший в руках записную книжку.

– Я лишь предупреждаю. Лично мне нечего бояться. Пусть делают что хотят. – Он прекратил играть цепочкой от часов. – Но многие люди, в том числе весьма влиятельные, могут думать по-другому.

Инспектор Прайс вздохнул.

– Наверное, мне пора на покой, – сказал он. – Денег на безбедную жизнь у меня хватит. Я думал, что сумею справиться с несправедливостями, которых навидался за время службы в полиции, но нынче я в этом уже не уверен.

Видя, что он подавлен, я заметил: