Новые приключения Майкрофта Холмса

– Отлично! – обрадовался Холмс. – Я знаю, вы на многое способны. С удовольствием снабдил бы вас рекомендательным письмом, но… – Он пожал плечами.

– Верно, антрепренер не знал бы, что и подумать о подобной работе, – беспечно заметил Саттон. – Но все равно спасибо.

Холмс положил руку ему на плечо:

– Немногие актеры могут похвастаться тем, что их работа помогла спасти человеческие жизни, более того, обезвредить врагов Британии.

– Ну все, перехвалили, – смутился Саттон, и щеки его слегка порозовели. – Я просто делал то, для чего вы меня наняли.

– Еще и скромняга вдобавок, – усмехнулся Холмс, собираясь выходить. – Как там на улице? Дождь не утих?

– Пока что нет, – сказал Саттон. – Говорят, солнце проглянет только через день-два.

Он подошел к креслу и уселся в него.

– К тому времени мы успеем заплесневеть, – посетовал Холмс. – Пожалуй, захвачу с собой дождевик. – Он вернулся в гардеробную и через некоторое время появился оттуда, полностью готовый к выходу. – Вернусь как обычно; можете показать Саттону нашу работу. По возвращении мне бы хотелось услышать его мнение, – сказал он и ушел.

– Похоже, с тех пор как мы виделись последний раз, дела приняли дурной оборот, – томно проговорил Саттон.

– Да, верно, – ответил я и постарался как можно внятнее поведать ему о недавних событиях, а в заключение заметил: – Теперь вы понимаете, отчего мистер Холмс так нервничает.

– Нервничает? Я понимаю, если бы он бесновался, – отозвался Саттон. До сего момента он слушал меня рассеянно, сидел, уставившись в потолок и почти не двигался, теперь же весь подался вперед и сцепил кисти. – Я полагаю, единственный путь решения проблемы – воздействовать на сэра Камерона.

– Это почему еще? – спросил я. Мне бы хотелось как можно меньше общаться с Макмилланом.

– Потому что он тупой, самолюбивый мужлан, который привык добиваться своего запугиванием и угрозами, – объяснил Саттон. – Если хотите выиграть время, убедите сэра Камерона, будто его обманывают, и сделайте так, чтобы он сам договаривался с «дядюшками» и бароном фон Шаттенбергом. Ему плевать на дипломатию, а кроме того, у него репутация человека упрямого. Если вам не удастся обратить это себе на пользу, значит, я вас плохо знаю.

Я ошарашенно уставился на него. Смысл его совета был столь очевиден, что я тут же упрекнул себя за то, что сам до такого не додумался.

– Наверно, это сработает, – промолвил я наконец.

Саттон усмехнулся:

– Сработает, а как же иначе. Вы сможете одним ударом убить сразу двух зайцев: сэр Камерон скорее поможет, чем навредит вам, а немцы перестанут использовать Холмса как посредника.

– Впрочем, сомневаюсь, что Холмсу это понравится, – с некоторым сожалением проговорил я.

– А вы укажите ему на преимущества, которые даст нам такой план. По крайней мере, так можно выиграть несколько дней. Судя по тому, что вы рассказали, в это время все и решится, разве не так? – Саттон излучал уверенность и оптимизм.

– Как будто так, – осторожно сказал я.

– И поскольку это все, что вы должны предпринять, – продолжал Саттон, – лучше уж сделать то, в чем вы действительно уверены. – Он вскочил с кресла. – Я проголодался. Как думаете, Тьерс приготовит мне сэндвич, чтобы я мог продержаться до ужина?

– Почему нет? Попросите его, – посоветовал я, уже обдумывая, как уговорить Холмса внять совету Саттона в отношении сэра Камерона.

Саттон был почти у двери, но тут в библиотеку вошел Тьерс, бледный, как молодой сыр. В руке он держал какую-то записку.

– Какого черта?.. – воскликнул Саттон.

Я вскочил на ноги и подошел к Тьерсу:

– Что случилось? У вас ужасный вид.

Мне тотчас представилась мисс Хелспай в луже крови, и по спине у меня пробежал холодок. Но я заставил себя выслушать Тьерса.

– Это прислали из лечебницы, – глухо произнес камердинер, протягивая мне записку. – Курьер умер.

Я молча пытался вникнуть в сказанное, а затем выхватил у него записку:

– Что вы сказали?

Дорогой мистер Холмс,

по Вашей просьбе с сожалением извещаю Вас, что сегодня, примерно в час пополудни, раненому курьеру Адмиралтейства, поступившему к нам на излечение, сделалось хуже. Это явилось для нас неожиданностью, поскольку он уже шел на поправку. Лихорадка, которая почти спа́ла, началась снова, легкие наполнились жидкостью, и, несмотря на все наши усилия, в четыре часа одиннадцать минут он скончался. Уведомление об этом уже отослано в Адмиралтейство.

Искренне ваш

Хамфри Джонатан Альберт Роулинз,

врач, член Королевского хирургического колледжа