Самое обидное было в том, что за время нашей «дружбы» я успела привязаться к дочкам Антона, с которыми мы проводили время каждую субботу. Вообще-то я не люблю детей. Вернее, они мне мало интересны, и тратить время на общение с какими-то жующими сопли детенышами людей мне всегда было, по меньшей мере, скучно. Но эти девочки – восьми и десяти лет – растопили мое суровое сердце с первой же нашей встречи. Я была удивлена, что дети, увидев рядом с папой чужую тетю, не смотрели на меня подозрительно и косо, а искренне улыбались и совали мне в руку свои маленькие ладошки. Вначале подобное расположение детей казалось мне странным, и я инстинктивно отдергивала руку всякий раз, как кто-то из девочек дотрагивался до меня, но вскоре привыкла. Привыкла и испугалась. Я почувствовала, что в моей душе просыпается неведомое доселе чувство: я начинала привязываться к этим тактичным, веселым и безгранично искренним девочкам. Я боялась этой привязанности еще и потому, что мать девочек пила, и Антон подумывал о том, чтобы забрать дочек себе. Естественно, в каждой женщине он видел новую маму для своих детей, и я оказалась в странной ситуации: я почти готова была стать матерью этим девочкам, но не готова стать женой их отцу.
В общем, я трусливо сбежала и решила больше на такие удочки не попадаться. Лучше жить в одиночестве и периодически обнаруживать в своей кровати малознакомых мужчин, чем дать надежду хорошим людям и не оправдать ее. Я сидела дома, пила коньяк и страдала от очередной несправедливости судьбы. Лилька, узнав о моей беде и о почти полной бутылке коньяка, тут же примчалась ко мне на помощь.
– Я тебя не понимаю, – мерила она шаги по моей крошечной комнатке с пластиковым стаканчиком в руке. – Нормальный мужик, симпатичный, не пьет, зарабатывает. Что тебе еще надо?
– Мне надо, чтобы… – я не знала, как объяснить.
– Ну да, чтобы бабочки летали, как в том американском сериале! – язвительно перебила меня Лилька.
– Ну да, что тут странного? – пожала я плечами. – Я хочу любить, для меня это важно.
– А много счастья в жизни тебе принесла любовь? – продолжала пытать меня подруга. – И вообще, как ты ее себе представляешь?
– Японцы говорят, что любовь – это поочередная смена боли и наслаждения, и если убрать одно из составляющих, любви не будет, останется лишь симпатия и хорошее отношение.
– Вот и прекрасно! Хорошее отношение – разве это не то, что надо? – разглагольствовала недавняя рабынька и жертва страсти. – Ну какая любовь в нашем возрасте? Ты же прекрасно знаешь формулу любви: дофамин сближает людей, а окситоцин удерживает их вместе. Когда влюбленным людям демонстрировали фотографию предмета страсти, у них начинал вырабатываться дофамин – он также вырабатывается от употребления кокаина или никотина. Когда люди давно живут вместе, наряду с дофамином у них выбрасывались в кровь окситоцин и вазопрессин – гормоны, обеспечивающие чувство привязанности, и серотонин, отвечающий за ощущение благополучия и спокойствия. Вот тебе и вся любовь, – оседлала Лилька своего любимого конька. – Природный гормональный коктейль, не больше. Миром правят гормоны, и, однажды вкусив этого кайфа, человек стремится испытать его вновь и бегает в поиске любви, как наркоман в поиске дозы! Но ты же понимаешь, что для счастливой совместной жизни гораздо важнее уважение друг к другу или, скажем, общность интересов, жизненных приоритетов!
– Да, знаю, – уныло ответила я. – Но я хочу любви. Я хочу быть счастливой.
– Хочешь быть счастливой? – Лилька отечески погладила меня по голове. – Ну, сделай лоботомию и собирай фантики!
Однажды вечером, спустя месяц со дня нашей последней встречи, мне позвонил Антон. Я решила быть смелой и честно сказать ему, что я думаю по поводу наших отношений.
– Привет, – сказал он напряженным голосом. – Ты знаешь, не хочу грузить тебя своими проблемами, но нам надо встретиться. Кое-что случилось.
– А по телефону нельзя? – тут же малодушно струсила я.
– Моя жена умерла, – выдохнул Антон и стал говорить быстро, не давая мне вставить ни слова. – Понимаешь, я давно хотел забрать девчонок, им там было плохо. А теперь все само сложилось… И они так тебя любят, постоянно спрашивают… Может, мы встретимся, поговорим? Ты нам нужна!..
– Прости, – тихо сказала я в трубку. – Я не та женщина, которую ты искал. Прости.
На душе было погано. Если формулы любви так просты и понятны, то почему нам так трудно найти себе пару? Поистине, «господу легче осушить море, чем создать хотя бы один счастливый брак». Но я не сдамся, я буду искать. Время еще есть.
Глава 9
Сообразим на троих?
Письмо:
Вика, 19