Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)

Попутно Холмс упоминает, что в ту пору ему пришлось срочно заняться “одним поручением от султана Турции”. Благодаря изысканиям доктора Закарии Эрзинчлиоглу, выдающегося патолога, получившего в своей родной стране доступ к некоторым важным документам, оказалось возможным собрать воедино все факты “Убийства болгарского дипломата”, раз и навсегда защитив репутацию Ватсона. Пусть Холмс и являлся одним из умнейших людей всех времен, но иногда он выказывал известную сварливость и неуживчивость.

К началу нового столетия Шерлок Холмс успел множество раз в сложнейших обстоятельствах проявить свои необычайные способности, так что имя его стало известно уже во всей Европе. И хотя весьма многие из раскрытых моим другом дел давали ему превосходную возможность продемонстрировать преимущества того дедуктивного метода рассуждения, благодаря которому он добился своих выдающихся успехов, тот случай, о котором я собираюсь рассказать вам сейчас, был в своем роде уникален как по количеству удивительных персонажей, в него вовлеченных, так и по тем ужасным последствиям, что он мог бы повлечь за собой, если бы Холмс потерпел неудачу. По причинам, которые станут ясны читателю чуть позже, только сейчас, по прошествии стольких лет, стало возможно предать огласке все обстоятельства этого дела, раскрытие которого может считаться одним из самых выдающихся достижений в карьере моего друга.

Одним холодным и промозглым январским вечером в 1903 году мы с Холмсом вернулись в квартиру на Бейкер-стрит после бодрящей прогулки на свежем воздухе. По лестнице мы, продрогшие до костей, поднялись в полном молчании и вскоре уже наслаждались теплом, стоя перед ярким пламенем камина в большой неприбранной комнате Холмса, и потирали свои озябшие руки. Через пару минут, когда мы совсем согрелись, Холмс зажал в зубах одну из своих пустых трубок, уселся в плетеное кресло и взял в руки большой незапечатанный конверт, лежавший на столике у подлокотника. Достав из конверта большой сложенный лист бумаги, он развернул его, положил на колени и с сосредоточенным выражением на лице принялся читать про себя. Мне же тем временем не оставалось ничего другого, кроме как разглядывать конверт, который Холмс положил обратно на стол. Он был кремового цвета и необычно большого размера, но самой примечательной его особенностью была украшавшая его эмблема. Она походила на большой скрипичный ключ, чрезвычайно замысловато выписанный тонкими золотыми линиями.

– Ну что, Ватсон, – спросил Холмс, украдкой за мной наблюдавший, – что вы можете сказать об этом конверте?

– Конверт весьма необычный, – ответил я, – но, Холмс, должен признаться, что ни на какие предположения он меня не навел.

Холмс встал с кресла и протянул мне письмо.

– Оно было доставлено утром, принес его посыльный. Мои методы вам знакомы, Ватсон. Попробуйте их применить.Я взял письмо в одну руку, конверт – в другую и приступил к их изучению. Для начала я внимательно осмотрел необычно украшенный конверт, для чего, следуя методу моего друга, взял со стола его увеличительное стекло. Потом я понюхал конверт, вспомнив, что так иногда поступает Холмс, а затем развернул письмо и прочитал:

...

Глубокоуважаемый мистер Холмс.

Я обращаюсь к Вам по поручению моего монарха, дабы попросить совета по вопросу в высшей степени деликатному. Я не могу раскрывать подробности в письме, не могу также и назвать в нем свое имя. Поэтому мне придется взять на себя смелость нанести Вам визит сегодня в восемь вечера, чтобы посвятить Вас в обстоятельства дела. Ваш достопочтенный брат Майкрофт уже полностью ознакомлен с ними.

– Поручение от коронованной особы! – воскликнул я. – Поздравляю, дорогой Холмс!

Но тот прервал мои восторги взмахом руки:

– Прошу вас, продолжайте осмотр.

Я сел в кресло и принялся вертеть письмо в руках, рассматривая его под всеми возможными углами. Но как ни напрягал я свой мозг, пытаясь прийти к каким-нибудь выводам относительно значения письма или же личности его автора, никакой сколько-нибудь основательной гипотезы не выстраивалось. Как бы то ни было, я был полон решимости доказать Холмсу, что кое-какие соображения по этому поводу у меня все-таки есть.