Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)

Юсуфоглу и барон Нопчка перенесли тело убитого в его спальню, меж тем как остальные продолжали стоять в коридоре. Граф Балинский был смертельно бледен и, несомненно, из последних сил старался держать себя в руках. Как только Юсуфоглу вышел из спальни, граф подошел к нему и выпалил: “Это ваших рук дело, убийца!” Затем, повернувшись ко мне, он сказал: “Вы и ваша страна заплатите за это. Вы убили уже слишком много славян, и теперь вам придется нести за это ответ. Придется!” Он был явно вне себя, а тут еще Юсуфоглу, человек весьма вспыльчивого нрава, закричал в ответ: “Я не убийца! Вы знаете правду, спросите сами себя, кто убийца!” Он сделал шаг вперед, но я схватил его за руку, а лорд Эверсден встал между ним и Балинским, который с искаженным от ярости лицом тоже двинулся было к Юсуфоглу. “Прошу вас успокоиться, граф, – твердо сказал министр, – и вас, полковник, тоже”. Не удостоив его ответом, Балинский прошел мимо и быстро сбежал вниз по лестнице.

Самое удивительное обстоятельство этого загадочного дела, мистер Холмс, заключается в том, что рядом с телом погибшего был обнаружен револьвер.

– Ну, это объяснить нетрудно – очевидно, его уронил убийца, спешивший скрыться с места преступления, – перебил его Холмс.

– Но из этого револьвера не стреляли, и никакого другого револьвера мы не нашли.

Холмс потер руки.

– Прошу вас, продолжайте свой в высшей степени интересный рассказ.

– Через два часа прибыли люди из болгарского представительства, и тело унесли. Барон Нопчка заметил, что, поскольку дело это весьма щекотливо с дипломатической точки зрения, расследование следует проводить в обстановке секретности. Тогда я рассказал собравшимся о поручении, данном мне султаном, и все согласились, что к расследованию дела следует привлечь вас. Инспектору Лестрейду из Скотленд-Ярда было поручено работать в тайне и оказывать вам – если вы согласитесь взять на себя расследование – всяческую помощь. Как ни жаль, работа инспектора пока не дала никаких результатов.

На этом мой рассказ почти закончен. Сегодня я встречался с министром иностранных дел в Уайтхолле, там же были и граф Балинский, и барон Нопчка. Граф только и делал, что грозил войной; он успел связаться со своим правительством по телеграфу и сообщил на встрече, что в Петербурге считают войну неизбежной. Я также переговорил по телеграфу со Стамбулом и получил известие о том, что турецкие армии в Румелии и на Кавказе приведены в состояние боевой готовности. Мистер Холмс, я рассказал вам о всех обстоятельствах этого дела, и теперь мне остается только спросить, согласитесь ли вы расследовать его и назвать имя настоящего убийцы.

Некоторое время Шерлок Холмс молча сидел в кресле, положив локти на подлокотники и соединив кончики пальцев, едва касаясь ими подбородка. Казалось, он смотрит на стену за спиной нашего гостя. Затем он неожиданно встал и, глядя на Орман-пашу сверху вниз, резко проговорил:

– Мне очень жаль, но я не могу принять ваше предложение.

Я был потрясен. Мало того что я не мог поверить, что Холмс способен упустить возможность взяться за дело столь великой важности, – мне было не по себе оттого, что наш пожилой гость получил отказ в такой грубой форме.

– Холмс, – вмешался я, – как это понимать? Не хотите же вы сказать, что отказываетесь принять участие в таких важных событиях? Подумайте о последствиях: неужели вы хотите, чтобы мир был ввергнут в кошмарную войну, предотвратить которую в ваших силах?

Холмс ничего мне не ответил и с совершенно бесстрастным выражением лица продолжал смотреть сверху вниз на нашего гостя.

Орман-паша некоторое время сидел молча, разочарованно сдвинув брови. Наконец он заговорил:

– Мистер Холмс, я не могу понять…

– Ну-ну, мой дорогой паша, – сухо перебил его Холмс, – вы замечательно все понимаете. Боюсь, вы не открыли мне всей правды.

– Мистер Холмс! – Паша в негодовании поднялся на ноги.

– О, у меня нет ни малейших сомнений, что вы сообщили мне все факты, имеющие отношение к делу, в том виде, в каком они вам известны, – сказал Холмс, – однако с сожалением должен признать, что вы не были полностью откровенны в том, что касается мотивов, которые побудили вас обратиться ко мне за помощью в расследовании. А я не могу взяться за дело, не заручившись вашим полным доверием.

Наступила тишина. Паша стоял, недовольно хмурясь, и буравил Холмса взглядом, Холмс же был совершенно бесстрастен и невозмутим. Наконец паша нарушил молчание.

– Может быть, вы объясните, что вы имеете в виду, мистер Холмс? – спросил он.

– Не соблаговолите ли вы, – ответил мой друг, – назвать имя молодого человека, которого вы пытаетесь защитить, или это должен сделать я?

Орман-паша в изумлении воззрился на Холмса, потом медленно сел в кресло. Выражение неудовольствия на его лице вскоре сменилось выражением невеселого изумления.