Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)

Лестрейд, выезжайте немедленно на Кирин-стрит, 42, прихватив с собой дюжину крепких парней. Вам предстоит там захват убийцы и получение доказательств шантажа и прочих преступных деяний.

Шерлок Холмс

По мере того как Лестрейд читал эту записку, глаза его все больше вылезали из орбит, и уже через секунду он был в дверях и кликал подмогу.

Я поехал с ним, и до дома 42 по Кирин-стрит – ветхого кирпичной кладки пакгауза – мы добрались уже с охраной из пятнадцати человек. Помощники наши хотели было выбить дверь, когда ее отворил нам дурно одетый мужчина с кустистыми бровями: оказалось, что закрыта дверь была всего лишь на задвижку. Даже не взглянув на переодетого Шерлока Холмса, Лестрейд и его молодцы ворвались в здание.

Мы же с Холмсом не спеша направились на более оживленную улицу, где могли бы взять кэб, чтобы отправиться домой.

– Как все прошло? – спросил я.

– Не совсем гладко. Было несколько напряженных моментов, но думаю, что в целом я справился достаточно хорошо.

– Расскажите мне все по порядку, – попросил я.

– Для ваших записок, наверное?

– Вот именно.

– Когда вы с деловым видом шли по улице, пожилой джентльмен, ранее вышедший, как казалось, на дневную прогулку, внезапно резко сменил курс и пошел за вами. Одет он был хорошо, да и манерами никак не напоминал нищего, почему я и решил, что следить за нами теперь поставлен он. Я нагнал его и, крепко ухватив за руки, назвал себя.

В ту же секунду он стал звать на помощь. Двое немолодых мужчин в деловых костюмах – никак не нищие – бросились ко мне. Я их заметил еще раньше, но подозрения ввиду их возраста они у меня не вызвали.

Мы сцепились, и в результате мой нищий оказался сбитым с ног и на земле, второго моего противника я с себя стряхнул и ухватил за шиворот третьего. Я бы мог изувечить его, если б он вовремя не крикнул, что я арестован.

И Холмс слегка улыбнулся моему изумлению.

– Арестован! – вскричал я, не в силах сдержаться. – Как такое возможно?

– Я и сам поначалу оторопел, – продолжал Холмс. – В голове мелькнуло, что он блефует, но я знал, что кое-каких кусочков в моей мозаике не хватает, а этот кусочек подходил. И я сказал ему: “Очень хорошо, сэр. Если вы отзовете своих людей и предоставите мне удовлетворительное объяснение, я последую в полицейский участок”.

Он кивнул, и я выпустил из рук его воротник. Он одернул пальто, два его товарища тоже встали и отряхнулись. Он глядел исподлобья и, казалось, думал. На вид ему было лет шестьдесят пять или семьдесят.

“Рад с вами познакомиться, мистер Холмс, – наконец выговорил он. – Думаю, нам есть о чем поговорить. Но не в участке”.

“Вы правы, – сказал ему я. – Уполномочены ли вы говорить от имени всего сообщества, или же нам следует обратиться к вашему начальству?”

“Пойдемте со мной”.

Кивком он отпустил двух своих товарищей и повел меня к неприметному зданию на Харли-стрит. Мне уже случалось бывать там по делам, связанным с Форин-офис. Но удивления своего я не выказал: этот кусочек мозаики как нельзя лучше подходил к общему узору.

Мы поднялись с ним наверх, в кабинет некоего контр-адмирала, чье имя я согласился не разглашать, и там вся правда о “Тайном сообществе алчущих подаяния” мне и открылась.

– Что не на Рим они теперь работают, а на нас, – сказал я.

– Совершенно верно, Ватсон, – сказал Холмс. – Контр-адмирал доверился мне, так как, имея на меня досье, знал, что я достоин доверия. “Тайное сообщество алчущих подаяния”, в свое время бывшее столь мощным, ныне захирело, и, судя по всему, конец его близок. Члены его немногочисленны, и, насколько я понимаю, возраст большинства из них – семьдесят и старше. Времена переменились так кардинально, что нищенство изживает себя, современные шпионы владеют значительно более эффективными методами политического сыска… ибо политический сыск и является теперь настоящей целью “Тайного сообщества алчущих подаяния”.

– Но убийства! – воскликнул я. – Разве могла бы Форин-офис…

– Не только могла, но и делала. Игры политиков, мой дорогой Ватсон, все более и более теряют свой джентльменский характер. Безопасность страны для этих господ превыше всякого закона, всего, что обязаны чтить и соблюдать люди обычные, такие, как вы и я или даже бедняга Пендлтон-Смайт.

– Получается, что полковнику вы ничем не можете помочь, – с горечью констатировал я.