Новые приключения Стальной Крысы

Откинув защитный кожух панели управления, Штрамм щелкнул пускателем. Пение электродвигателя показалось нашим ушам музыкой — наконец-то работает хоть что-то. Механизм залязгал, и люк распахнулся. Затем выехал пандус, а навстречу ему хлынул свежий теплых воздух. Я блаженно потянул носом.

— Я и забыл, как пахнет под открытым небом.

Штрамм кивнул в знак согласия.

— За время долгого путешествия корабельный воздух малость разит. Особенно на этом корабле. — О чем навязчиво напоминали отдаленные визги в глубине корабля.

Конец пандуса громыхнул о бетон, и мы увидели дожидающийся санитарный комитет по встрече — двух мужчин в форме.

Верхом.

— Медицинские документы у вас? — окликнул один из них. У него кожа была темно-ореховой; у его спутника — мертвенно-бледной. Штрамм вручил мне папку, и я протянул ее вперед.

— Пожалуйста, положите их на посадочную площадку, — попросил чиновник, соскакивая с коня. — Затем вернитесь на корабль. Боюсь, пока медицинские документы не будут рассмотрены, выходить из корабля не разрешается никому.

В отдаленном визге и хрюканье отчетливо слышался протест.

— Запросто, — отозвался я, делая, как он просил. Он взял папку, вскочил в седло, и оба галопом умчались прочь. Я сел на пандус, по-прежнему наслаждаясь ароматом воздуха, и позвонил капитану, чтобы ввести его в курс. Штрамм присел рядом.

— Странно, почему они на лошадях? — проронил он.

— Может, топливный кризис. А вы обратили внимание на разный цвет их кожи?

— Такое трудно прозевать. Это важно?

— Возможно. А может, я чересчур подозрителен ради своего же блага. — Тут мое радио зажужжало, и я включил его, сказав «Радио».

— Джим слушает, капитан, — произнес я.

В пространстве передо мной воспарило его голографическое изображение.

— Они только что радировали, что санитарный допуск получен. Команда таможенников уже в пути.

— Что-то они не торопятся… — проворчал я.

— Нам же пока дали разрешение покинуть корабль, если только мы не будем отходить от него более чем на двести метров. То есть не дальше деревьев.

— А как насчет животных?

— Они тоже могут выйти, пока не вырвались силой.

Не успел он договорить, как мы услышали радостный визг и грохот копыт. Мы едва успели отпрыгнуть в сторону, когда мимо пронеслись хряки, за которыми по пятам следовали матки и поросятки. Как только они ворвались в ближайшую рощицу, их опекуны поспешили следом.

— Взаправду славно чуять такой свежий воздух! — воскликнул Эльмо, следуя за ними. Вот уж воистину умелец констатировать очевидное!

Дальше последовали женщины, настроенные на праздничный лад. Они несли с собой складные стулья и корзинки; да здравствует праздник!

— Все равно, не нравится мне это, — пробормотал я, хмуро глядя в их удаляющиеся спины.

— Согласна на все сто, — подхватила Анжелина, вслед за остальными спускаясь по пандусу. — Все здесь — кроме свежего воздуха — попахивает как-то дурно.

Указав на ранец у нее в руках, я вопросительно поднял брови.

— Регистрация корабля и разнообразные бумаги, которые запросили власти. Что мне не нравится, так их просьба, чтобы документы принес командир судна. Я отобрала их у капитана, когда он уже собирался выйти. Сказала, что ты владелец и обо всем позаботишься. А еще сказала, что он не должен покидать мостик, пока ты не скажешь.

— Ты прямо прочла мои мысли!

— Это не потребовалось. Я не менее подозрительна, чем ты. — Она вручила ранец мне.

— Они сказали, что мне с этим делать?

— Администрация уже в пути, чтобы их забрать.

— Опять верхом, полагаю?

— Отойдем в сторонку от остальных, — негромко проронила она. Мы сели на траву под солнышком, и Анжелина указала на космические корабли, сгруппированные в дальнем конце порта.

— Тебе выдалась возможность приглядеться к остальным звездолетам поближе?

— Нет. Я был слишком занят, прорезая выход.

— Ну а мне выдалась. Там нет ни людей, ни транспорта. Никто не входит в здания и не выходит. А нижние люки на кораблях вроде бы открыты. Но никакого движения ни внутрь, ни обратно. Мы слишком далеко, чтобы разобрать толком, но вид у них очень заброшенный. И потом, где в этих зданиях работники?

— На этой планете мне не нравится ничего, ровным счетом ничегошеньки!

Я был озадачен, расстроен — и совершенно Уверен, что дело здесь очень и очень нечисто.

— Наконец-то что-то происходит. — Анжелина указала через поле на дорогу, ведущую в лес.

И в самом деле. На поле выкатилась одна, а там и другая повозка. Обе крытые, и из людей видны были только двое возниц, сидевшие на приподнятых платформах в передней части повозок.

Каждый держал в руках поводья шестерки лошадей, впряженных в повозки и тянувших их в нашу сторону.

— Скверно! — сказала Анжелина.

— Согласен! — ответил я, срываясь с места, даже не договорив. И помчался к лесу, крикнув Анжелине через плечо: — Загоняй женщин внутрь. А я мужчин!

Повозки приближались приличным галопом. Когда они оказались неподалеку, я узнал возниц.

Те же двое, что забрали медицинские документы.