Новые приключения в Стране Литературных Героев

Гена. Ну, вот! Так-то лучше. А то... (Передразнивает Архи­па Архиповича.) «Если, Геночка, не справишься, тебе Сэм Уэллер поможет». Сказано, обойдемся без всяких Сэмов... Какие у нас тут еще письма? (Берет одно за другим, просматривает, читает на выборку.) «Свой роман «Что делать?» Н. Г. Чернышевский писал в тюрьме. Остается лишь поражаться, как смог человек, находящийся в мрачных застенках, рассказать читателю о прекрасной, полной света и радости жизни, которая обязательно наступит после свершения революции. Гальцева Наталья, го­род Ростов-на-Дону»... Ясно. «Труды Чернышевского, сыгравшие громадную роль в развитии русской мысли, имеют для нас не только историческое значение. Во многих вопросах Чернышев­ский значительно опередил свою эпоху и является нашим со­временником. Его произведения и сейчас волнуют советских читателей. Проповедуемый им моральный кодекс...». (Спотыкает­ся, но дочитывает – не столько из добросовестности, сколь­ко из уважения.) «...кодекс революционных демократов не по­терял своего актуального значения и для нас... С комсомоль­ским приветом Арзамасова Тамара, ученица девятого класса Яльчинской средней школы Яльчинского района Чуваш­ской АССР»...». Ну и здорово же! Умные девочки! Я бы, наверное, так даже и не сумел...

Он говорит это совершенно искренне, тем более что думает, будто его никто (разумеется, кроме радиослушателей) не слы­шит, но ошибается и в том и в другом.

Профессор. Хвалю за самокритичность! (Не удержав вздоха, Гене непонятного.) Хотя, думаю, ты не прав. Сумел бы. Или сумеешь.

Гена. Ой! Я прямо вздрогнул! Архип Архипыч, вы тут когда появились?

Профессор. Да уже несколько минут назад. Стою и слушаю.

Гена. И стоит послушать, Архип Архипыч. Здорово секут, правда?

Профессор(почему-то без особого воодушевления). Да... Конечно... Ну, и что же они еще пишут? Кстати, давай-ка для быстроты и я буду разбирать почту.

Гена. Еще? Пожалуйста! «Сочинение Чернышевского не­медленно запретили. Но было поздно. Роман вырвался из стен тюрьмы на волю и стал программой революционного движения того времени, а образ стойкого борца за дело народа Рахмето­ва – идеалом революционера для молодежи. Велика была воздействующая сила этого поучительного произведения. Не од­но поколение революционеров испытало на себе мощное влия­ние идей «Что делать?». Старкова Светлана, город Алма-Ата»...

Профессор(несколько рассеянно). Так... Так... Очень хорошо... Да, Гена, а где же наш Сэм Уэллер?

Гена. Он... Знаете, Архип Архипыч, я его сплавил. (Ви­дя изумление профессора, спешит оправдаться.) А что такого? Что ж, я один, что ли, письма не разберу? И потом... ну разве Сэму Уэллеру хоть что-нибудь в Чернышевском понять? Представля­ете, я ему начало прочел, чтобы...

Профессор. Отвязаться?

Гена. Почему обязательно отвязаться? Он просил, я и прочитал... Так он решил, что это чуть ли не приключенческий роман. Вот чудачина, верно?

Профессор. Думаешь, так?.. (Вдруг радостно вскрики­вает.) А! Вот письмо, которое я надеялся найти. Слушай!.. «Здравствуйте, Архип Архипович и Гена! Я, Лена Сибирина из города Александрова Владимирской области, решила ответить на ваш вопрос...». Ну, это пропустим... «Мне очень понравилась эта книга. Хотя начинать ее читать мне не очень хотелось. Но теперь я не жалею, что прочла ее. «Что делать?» стоит теперь на моей книжной полке среди любимых произведений, среди «Овода» Войнич, «Тараса Бульбы» Гоголя, произведений Пушкина и дру­гих». (Убежденно.) Прекрасное письмо!

Гена. Да... Ничего... Только чем оно вам так уж особенно понравилось? А другие что, хуже? Вон умные какие!

Профессор. Кто же спорит? Но... Понимаешь ли, все они написаны с большим уважением к великому, мужественному, чистому человеку Николаю Гавриловичу Чернышевскому...

Гена. Вот именно!

Профессор. Да. С уважением – не меньше, но, пожа­луй, никак и не больше того. А Лена Сибирина написала с лю­бовью! Может быть, не случайно те письма целиком состоят... ну, скажем, из не совсем собственных слов. Да что там хитрить! Попросту из чужих. Их тех, которыми обычно и пишутся типо­вые предисловия к книге Чернышевского. А Лена написала по-своему, от себя. Только от себя одной! Она прямо признается, что ей не очень хотелось браться за роман «Что делать?». И как, по-твоему, Геночка, не оттого ли, что его окружили слишком уж почтительным уважением и слегка позабыли, что это – ро­ман, книга, которую можно еще и любить, увлекаться ею?..

Гена. Может быть. Откуда я знаю?