Новые россы

Мимо них, ослепляя глаза светом фары, протарахтел мотоцикл. На заднем сиденье за Синяковым сидел напарник конного разведчика Семенова, он придерживал что-то лежащее на коляске. Мотоцикл остановился в центре лагеря, и к нему со всех сторон устремились любопытные. Синяков ушел на доклад к командиру, а бойца засыпали вопросами:

— Что там, за горами?

— Долго нам еще топать?

— Что нашли?

— А это что за зверь такой? На оленя похож, только больше, без рогов, и шея длинная!

— А шерсть как у овцы.

— Да нет, на верблюда немного смахивает. Смотри, морда какая, и уши похожи.

— Если это верблюд, то горб где? Сколько их должно быть: один или два?

— А где вы его подстрелили?

Боец сначала немного растерялся, крутил головой по сторонам и не знал, кому конкретно отвечать. Потом махнул рукой и ответил всем сразу:

— Да тут недалеко, несколько километров будет по гряде. Дальше перевал между скалами, потом спуск в долину. Там травы полно, есть где лошадкам попастись.

— А вода там есть? Лес есть?

— Речка там течет по долине, не дюже широкая, но уж больно шустрая. Казачки еле на другой берег перешли. Лесок тоже имеется, вдоль реки растет, невысокий, но густой, — еле успевал отвечать разведчик. — А зверя этого казаки на склоне подстрелили, там таких много пасется. Ротмистр приказал в лагерь привезти, показать и на кухню отдать. А как это животное называется, никто не знает, у нас такие не водятся.

Протиснувшись поближе к мотоциклу, Максим с Андреем стали с интересом рассматривать лежащее на коляске животное. Оно не помещалось, лапы и морда свисали почти до земли. Лапы у него были длинные, точеные, как у скаковой лошади, шея также длинная, немного напоминающая жирафью. Туловище было покрыто густой шерстью красивого красновато-коричневого цвета, только у шеи и ног был светлый оттенок, как у песка на солнце.

— Так это же лама, — воскликнул Макс. — Они только в Южной Америке и водятся. Профессор не ошибся. Точно определил, куда мы попали.

— Не лама, а гуанако, — перебила его стоящая рядом девушка, стройная брюнетка с короткой прической. В ней Максим сразу узнал одну из тех, которые перенеслись в этот мир из его времени. Девушку звали Лена Санько. Рядом с ней стояла ее подружка из киевской турфирмы Слащенко — Ярвинок Светлана, полноватая блондинка с длинными, чуть ли не до пояса, волосами. Девушки после шока первых дней в отличие от своего руководителя уже успокоились и начали привыкать к новым условиям жизни.

— А ты откуда знаешь, Лена? — поинтересовался Макс.

— Да я у нас в турагентстве за Южную Америку отвечала. Почти весь Южноамериканский материк объездила. Многие маршруты изучила. Испанский язык хорошо знаю. Вот меня Игорь Леонидович и направлял везде, где по-испански контракты надо заключать, — пояснила девушка. — Ведь прежде чем туристов отправлять, надо самому все узнать. Даже пыталась местный язык кечуа изучить. Но так и не успела, сюда попала.

— А чем лама от гуанако отличается?

— Лама — это домашнее животное, а гуанако дикое. У ламы немного окраска другая, и поменьше ростом она. Здесь еще водятся альпака и викунья. Альпака тоже домашнее, а викунья дикое. Все они относятся к семейству верблюдовых, очень неприхотливы и могут жить на больших высотах, питаясь местным видом ковыля. Ламы и альпаки стали домашними животными еще во времена инков. Они дают мясо, шерсть и кожу. Кроме того, лама — прекрасное вьючное животное, незаменимое в условиях высокогорья. А самая лучшая шерсть — у викуньи…

— Ну ты прямо ходячая энциклопедия! — восхитился Максим.

— Работа была такая. Надо знать, что клиенту рассказать, прежде чем в тур его отправить, — спокойно ответила Лена. — Вообще-то память у меня хорошая. Если что увижу, или услышу, или прочитаю, сразу запоминаю и навсегда. Я ведь в Андах раньше была, а здесь все очень похоже…

Макс, подмигнув Андрею, обратился к девушке по-испански. Говорил он достаточно быстро, не давая ей возможности спокойно перевести в голове сказанные им слова. Но не на ту напал! Девушка так же быстро ему отвечала, при этом сама задавала вопросы, иногда с усмешкой посматривая на Андрея и перешептываясь со своей подругой, после чего они обе рассмеялись.

В отличие от немецкого испанского Григоров не знал. За исключением, конечно, слогана «Но пасаран!». «Они не пройдут!» — эта фраза получила распространение в Стране Советов после его употребления Долорес Ибаррури во время гражданской войны в Испании и поддержкой Советским Союзом республиканцев.

— Hasta la vista, los muchachos! — Щелкнув указательным пальцем Макса по носу, Лена рассмеялась и, подхватив под руку подругу, исчезла в толпе, окружавшей мотоцикл с гуанако.

— Я не понял, Максим? — недоумевал Андрей. — О чем это вы сейчас говорили?

— О тебе, братишка, о тебе! — усмехнулся Антоненко-младший.

— А я тут при чем?! Поясни! Я что, верблюд, что ли?!

Максим сначала замялся, но потом решил все рассказать другу.

— Понимаешь, Андрюха! Она заявила, что испанский язык хорошо знает. Вот и решил я ее проверить, так сказать, на знание языка. Я ведь испанский с детства учу, язык этот почти родным стал.