Новые рубежи человеческой природы

Добавлю, что не считаю какую-либо из этих моделей противостоящей медицинской модели. Нет нужды противопоставлять их друг другу. Болезни в медицинском смысле уменьшают человеческие возможности и потому ложатся на шкалу от большей к меньшей человечности. Конечно, хотя медицинская модель болезни необходима (для опухолей, вирусных инфекций, язв и т. п.), она определенно недостаточна (применительно к невротическим, характерологическим или духовным расстройствам).

Снижение человечности.

Одним из следствий такого употребления понятия "полная человечность" вместо "психологического здоровья" является соответствующее или параллельное использование понятия "снижение человечности" вместо "невроза" — последний термин полностью устарел. Ключевым понятием является здесь потеря или недостижение актуализации человеческих способностей и возможностей; при этом, конечно же, уместно говорить о степени и количестве. К тому же, предлагаемое понятие в большей мере допускает возможность внешнего наблюдения через поведенческие проявления, то есть его легче исследовать, чем, например, тревогу, навязчивость или вытеснение. Удается поместить в единый континуум все традиционные психиатрические понятия, все отклонения и торможения, имеющие своими источниками нищету, эксплуатацию, угнетение, низкий уровень образования, порабощение и т. п. и вместе с ними — более новые ценностные патологии, экзистенциальные и характерологические расстройства, возникающие у людей из экономически привилегированных слоев. Сюда же укладываются и "снижения человечности", вызванные наркоманией, психопатией, авторитаризмом, преступностью и другими явлениями, которые нельзя назвать "болезнями" в таком же медицинском смысле, как, например, опухоль мозга.

Это радикальный отход от медицинской модели — отход, который давно назрел. Строго говоря, термин "невроз" означает болезнь нервов. Это реликт, без которого мы вполне можем обойтись сегодня. Использование термина "психическая болезнь" ставит невроз в один ряд с язвами, травмами, вирусными инфекциями, переломами костей и опухолями. Но к настоящему времени мы убедились в том, что правильнее связывать невроз с духовными расстройствами — сомнениями по поводу целей и смысла жизни, сожалением или гневом по утраченной Любви, потерей мужества или надежды, отчаянием перед лицом будущего, ощущением, что жизнь прожита напрасно или что нет Шансов на радость и любовь, и т. п.

Все это — падения с высоты полной человечности, полного воплощения человеческой природы. Это утрата человеческих возможностей — тех, которые могли бы быть и которые, возможна, еще сохранились. Физическая и химическая гигиена и профилактика играют, конечно, свою небольшую роль в этой сфере психопатогенеза, но они ничто в сравнении с гораздо более существенной ролью социальных, экономических, политических, религиозных, образовательных, философских, аксиологических и семейных факторов.

Субъективная биология.

Есть и другие важные преимущества, которые способен дать Тот психолого-философско-образовательно-духовный подход. Существенным мне представляется, в частности, то, что он способствует правильному концептуальному использованию той биологической и конституциональной основы, учет которой является предпосылкой любой дискуссии об идентичности, о "реальном Я", о личностном росте, о вскрывающей терапии, о полной человечности или ее снижении, о самотрансценденции и о любых вариантах всего этого. Короче говоря, я полагаю, что помочь индивиду двигаться к полной человечности можно только через осознание им своей идентичности. Очень важная часть этого — знание того, чем этот индивид является: биологически, с точки зрения темперамента, конституционально, как представитель вида; энание его способностей, желаний, потребностей, а также того, для чего он пригоден, его, можно сказать, призвания или судьбы. Выражаясь ясно и недвусмысленно, абсолютно необходимым аспектом этого знания о себе является то, что я называю "инстинктоидным" знанием своей внутренней биологии, своих животных и видовых человеческих качеств. Собственно, и психоанализ пытается помочь индивиду осознать свои животные влечения, потребности, напряжения, склонности, тревоги, угнетающие мысли. Вспомним и проводимое К. Хорни разграничение реального Я и псевдо-Я. Разве это не субъективное установление того, чем в действительности является индивид? Но ведь он — это прежде всего его тело, конституция, функционирование, его видовые свойства. Мне как теоретику доставила большое удовольствие эта изящная интеграция З. Фрейда, К. Гольдштейна, У. Шелдона, К. Хорни, Р. Кэттела, В. Франкла, Р. Мэя, К. Роджерса, Г. Мюррея и многих других. Возможно, даже Б. Скиннер мог бы быть приглашен в эту компанию, поскольку я подозреваю, что список всех его "внутренних подкреплений" применительно к человеку был бы близок к предложенной мною "иерархии инстинктоидных базовых потребностей и метапотребностей".