Новые русские бесы

Недавно я у Кафки вычитал гениальную цитату: «Один из самых действенных соблазнов зла – призыв к борьбе». Когда у большинства молодых людей (особенно сегодня) идей в голове нет никаких, эта идея борьбы «во благо» становится весьма соблазнительной. Она придает жизни смысл. Пусть ложный, но смысл.

У нас ведь перед большинством молодых людей какая цель стоит? Деньги и слава. Больше ничего не осталось. Поэтому все рвутся туда, на эту гору, на Олимп, к богам, на которой очень мало места и очень много жертв на пути к ней. На мой взгляд, отсутствие целей – беда не одной только России. Сегодня вся наша цивилизация движется к закату.

Ю. Ш.: В связи с законами, которые принимает Европа (узаконивает однополые браки, решает проблемы мигрантов), невольно возникает вопрос: «А в себе ли эти люди?»

В. Х.: Мне кажется, что не в себе. Хотя бы один из европейцев, принимавших или поддерживавших эти законы о «зеленом коридоре» для мигрантов, пусть спросит самого себя: а ты способен выйти на улицу и первому встречному сказать: «Приходи в мой дом! Живи, делай в нем что хочешь. Я за все заплачу»? Возможно, пара таких подвижников и найдется. Но большинство скажет: «Вы что, с ума сошли? Это же мой дом!» Но ведь и страна – это тоже дом, со своими устоями!

Ю. Ш.: Сегодня все чаще слышится выражение «Надо укреплять властную вертикаль». А может, эта вертикаль не стоит не потому, что власть – неумеха, а потому что этой вертикали просто опереться не на что, ей опоры нормальной не найти?

В. Х.: Мне порой становится больно за нашу страну. Когда вижу, как Путину приходится руководить в режиме ручного управления, в среде, где очень мало людей, которые реально переживали бы за Россию и хотели бы решить ее проблемы – сложнейшие проблемы огромной страны, – как переживал за страну и пытался проводить реформы ей во благо в начале ХХ в. тот же Столыпин. Было ли в России так всегда? Возможно. И казнокрадство, воровство стали у нас уже особенностями национального характера…

Ю. Ш.: Мне кажется, что все-таки не всегда. И в XIX в., и в большей части ХХ в. базис страны составлял класс созидателей – да тот же пролетариат! А сегодня кто? Офисный планктон? Класс потребителей?

В. Х.: Я бы сказал так: в России все держалось на трех точках (может, закончу «Бесов» и сниму документальный триптих на эту тему) – пролетариат, крестьянство, интеллигенция. Каждый из них был классом созидателей. И самое печальное в нашей сегодняшней жизни – это исчезновение всех трех классов. А ведь у каждого из них была своя уникальная культура. Вспомните фильм «Юность Максима» – о люмпене, пробившемся в люди… И это (напевает): «Крутится, вертится шар голубой…» Ты буквально кожей ощущал эту жизнь низов, с их жаждой революционной романтики. А это (снова поет): «Не кочегары мы, не плотники…» И вся страна какое-то время жила этим фильмом, этой романтикой монтажников-высотников. И фильмы, и песни вызывали интерес у молодежи: может, в эту профессию пойти? Я уж не говорю о Распутине, Астафьеве, Белове, Шукшине – какой мощнейший пласт деревенской прозы! А песни, нормальные, хорошие песни, которые были одной из таких связующих страну нитей?!

Мы сейчас много говорим о губительной роли революции. Но гораздо более разрушительным стало новое время. Оно оказалось безыдейным. Идея, которую на знаменах перестройки принесли в новую Россию, была изрядно потрачена временем – идея денег, накопительства. Могли бы сперва «Подростка» Достоевского прочитать – там все про это написано: что не в деньгах счастье. Но забыли и про Достоевского, и про предупреждения других умных людей. И вот сейчас мы получили поколение молодых людей, у которых нет даже бледных корешков, которые бы связывали их с тем местом, где они живут. Они плохо образованны (я убедился в этом на вступительных экзаменах во ВГИКе), им ничего не нужно, кроме возможности потреблять. Вот мы боремся за сохранение редких видов животных – леопардов или панд. Нужно это? Нужно! Но дело-то в том, что мы сами уже на краю гибели! И не только леопардов – нас спасать надо! Потому что масштаб бедствия огромен!

Ю. Ш.: Да уж, мы тут недавно по Калининградской области проехали: заросшие бурьяном поля, борщевик по обочинам – выше человеческого роста…

В. Х.: Я несколько картин снимал в Беларуси. Конечно, там свои проблемы… Но в республике все заняты делом, поля ухоженные. Я сейчас не говорю о том, что перестройка ничего не дала… Просто хочу, чтобы мы сели и спокойно проанализировали: что мы, проведя все эти преобразования, потеряли и что приобрели. И пока у приобретенного нет никаких шансов перевесить утраченное.