Новые силы

Молчание.

— Ты, кажется, хотел мне что-то сказать? — спросил Тидеман.

— Да, то есть, собственно, я вовсе не хотел, но... — Оле подошёл к двери и затворил её. — Я только подумал, что ты, может быть, сам не знаешь, и хотел рассказать тебе, что на тебя клевещут, прямо смешивают тебя с грязью. А ты этого не знаешь.

— Меня смешивают с грязью? Что же такое говорят?

— Ну, на то, что говорят, ты можешь не обращать внимания. Важно не это. Говорят, что ты пренебрегаешь своей женой, шатаешься по ресторанам, хотя и женатый человек, предоставляешь её самой себе, а сам делаешь, что тебе взбредёт в голову. Ты можешь наплевать на это, слышишь! Но, откровенно говоря: для чего ты это делаешь? Почему ты не обедаешь дома и так часто бываешь в ресторанах? Я вовсе не имею в виду упрекать тебя, но всё-таки... Ну, вот и всё. Нет, по-моему, на это винцо следует обратить внимание. Выпей ещё, если оно тебе по вкусу...

Взгляд Тидемана сразу прояснился и обострился. Он встал, прошёлся раза два по конторе, потом снова подошёл к дивану и сел.

— Меня не удивляет, что обо мне идут такие толки, — сказал он. — Я сам всячески старался, чтобы дать пищу языкам, только я один знаю это. Но, впрочем, мне всё это совершенно безразлично.

Тидеман пожал плечами и снова встал. Он принялся ходить взад и вперёд по комнате, уставившись в одну точку, и бормотал про себя, что всё ему совершенно безразлично.

— Но, милый человек, я же сказал тебе, что это низость, на которую не стоит обращать внимания, — вставил Оле.

— Это неверно, если думают, что я пренебрегаю Ганкой, — заговорил Тидеман. — Но я хочу предоставить ей свободу, понимаешь? Да. Она может делать, что хочет, такой между нами уговор. Иначе она бросит меня.

Тидеман был сильно взволнован, он то садился, то опять вставал и ходил по комнате.

— Я расскажу тебе всё, Оле, это в первый раз, и никто другой этого не узнает. Я хожу по ресторанам не потому, что это доставляет мне удовольствие. Но что мне делать дома? Ганки нет, есть нечего, в доме ни души. По взаимному соглашению, мы уничтожили хозяйство. Понимаешь теперь, почему я хожу по ресторанам? Я у себя не хозяин, в конторе, в ресторанах, и вот я провожу время в «Гранде», встречаю там знакомых, иногда и её, мы сидим за одним столом, и нам хорошо. Что мне делать дома, скажи, пожалуйста? Ганка в «Гранде», мы сидим за одним столом, часто друг против друга, передаём один другому стакан, графин. «Андреас, — говорит она иногда, — будь добр, спроси стаканчик и для Мильде». И, разумеется, я спрашиваю стакан и для Мильде». Я рад этому, чуть не краснею от радости. «Я тебя почти не видала сегодня, — говорит она мне, — ты так рано ушёл сегодня». — «Да, он чудесный муж, поверьте мне!» — говорит она другим и смеётся. Меня радует, что она шутит, я тоже начинаю шутить. «Да разве у кого-нибудь на свете хватит терпения дожидаться, пока ты кончишь свой туалет, особенно, если в конторе дожидаются пять человек?» — говорю я. Но истина-то заключается в том, что за последние дни я, может, совсем её не видал. Понимаешь ты теперь, почему я хожу по ресторанам? Через два дня на третий я могу там увидеть её и встретиться с друзьями, которые прекрасно помогают мне коротать время. Но, разумеется, всё это произошло самым мирным образом, по взаимному соглашению, не вздумай предположить что-нибудь другое. И я должен тебе сказать, что нахожу это превосходным. Всё дело в привычке.

Оле Генриксен сидел, разинув рот. Он сказал с удивлением:

— Вот, какие обстоятельства! Не думал я всё-таки, что между вами дошло уже до этого!

— Что же тут такого? Разве тебе кажется уже таким странным, что ей хочется бывать в нашей компании? Ведь это всё известные люди, художники, поэты, люди, имеющие некоторое значение. И по совести, Оле, это ведь совсем другие люди, не то, что мы с тобой, и нам самим ведь приятно бывать в их обществе. Пойми меня хорошенько, между нами решительно ничего не произошло, всё обстоит превосходно. Я не мог всегда приходить из конторы в назначенное время, ну, уходил в ресторан и обедал там. Она находила смешным иметь хозяйство для себя одной и тоже стала ходить по ресторанам. Положим, мы не всегда ходим в одно и тоже место, иногда, мы и не встречаемся. Но что же из этого, это ничего не значит...

Пауза.

Тидеман опускает голову на руку.

Оле спросил:

— Но кто же это придумал? Кто предложил такую комбинацию?