Новые соединения

Больше всего в ролике Реге поражает густая желтая масса, покрывающая Соединенные Штаты, Японию, Восточный Китай и Европу в рабочие дни. Даже при условии, что каждый самолет обозначен одним пикселем, 25 тысяч коммерческих рейсов над Соединенными Штатами хватает, чтобы полностью затмить всю территорию. Кроме того, внутренних рейсов в США значительно больше, чем международных. В 2009 году из американских аэропортов вылетело около 663 миллионов пассажиров, и лишь 62,3 миллиона приземлились в других странах, при этом 19 миллионов сошли с трапа в Мексике или в Канаде. (Американцев среди пассажиров международных рейсов насчитывалось лишь 32,8 миллиона, остальные 29,5 миллиона – граждане других стран, прибывшие в Соединенные Штаты по делам или на отдых.[114])

На международные рейсы приходится лишь 9,4 % пассажиров и еще меньшая доля коммерческих рейсов, поскольку на международных линиях, как правило, используют более вместимые суда, чем на внутренних. Типичный пассажир в американском аэропорту летит не за границу и даже не на другое побережье, а путешествует на расстояние до 900 миль, в ближайший город, часто в том же часовом поясе.[115] Визуализация Реге предполагает, что такая схема действует и в других частях света: европейцы путешествуют в основном по Европе, китайцы – по Китаю, японцы – по Японии. Воздушный транспорт имеет глобальную инфраструктуру, однако основной поток носит локальный характер.

Представьте себе бесконечно более сложную версию ролика Реге, в которой все люди планеты были бы обозначены подобно Мальте Шпитцу – эдакую карту Мародеров, в которой вместо Хогвартса помещался бы весь мир.[116] На ней фиксировались бы ежедневные передвижения – на поезде на работу, на машине в магазин, пешком в парк или на детскую площадку – всех землян. Если наложить триллионы путешествий, которые люди совершают пешком, на велосипеде, автобусе или машине, – визуализированные Реге полеты исчезнут под маревом этих передвижений. Тогда изображенные на карте О’Салливана авиаперелеты будут вообще восприниматься как статистическая погрешность.

Прочертите график наших путешествий – каждого в отдельности или всех американцев вместе – по осям частоты и длительности, и получившаяся кривая покажет «длиннохвостое» распределение: голова будет обозначать наши частые и короткие маршруты, а длинный и тонкий хвост – редкие длительные и далекие путешествия. Такие путешествия, наверное, лучше всего запоминаются, однако больше всего времени мы тратим на короткие поездки недалеко от дома.

Когда мы смотрим что-то в сети, физическое расстояние не имеет принципиального значения, мы редко задумываемся, где находится сервер страницы, которую мы читаем, – за углом или на другом конце света. Однако расстояние другого рода – расстояние между знакомым и незнакомым мы просто обязаны учитывать. Мы с радостью пользуемся способностью интернета привносить в нашу жизнь необычное и неожиданное содержание по мановению пальца, однако нам необходимо осознавать разницу между инфраструктурой и реальными потоками.

Если проследить наше сетевое поведение, отследить наши потоки в рамках глобального интернета, мы, скорее всего, обнаружим, что наши сетевые путешествия во многом напоминают перемещения в офлайне. Мы (в лучшем случае) редко взаимодействуем с людьми из дальних стран, редко воспринимаем актуальные там идеи, а большинство наших контактов происходит внутри узкого круга людей, с которыми у нас и так много общего.

Если за рамками инфраструктуры, обеспечивающей глобальную взаимосвязанность, мы разглядим потоки нашего внимания в интернете, мы увидим, что наиболее сильное влияние на наше поведение оказывает гемофильность.

Гемофильность

В начале 1950-х годов социолог Роберт Мертон начал всестороннее исследование дружбы в двух жилых микрорайонах – в Нью-Джерси и западной Пенсильвании. Мертон и его коллеги просили жителей этих районов назвать трех ближайших друзей, а на основе полученных данных делали обобщенные выводы об общественных силах, влияющих на формирование дружеских отношений. Обнаружив, что близкая дружба чаще всего возникает между однополыми людьми одной этнической группы, Мертон предложил термин, обозначающий тенденцию, обнаруженную тысячелетиями ранее Аристотелем, который в «Никомаховой этике» пишет: «Одни полагают дружбу каким-то сходством и похожих людей – друзьями, отсюда и поговорки: “Рыбак рыбака…” и “Ворон к ворону…” и тому подобные».[117]

Чтобы описать это явление, Мертон ввел новый термин «гемофильность» – любовь к похожим на тебя. Редкость дружбы между чернокожими и белыми жителями не стала для Мертона сюрпризом, хотя для своего исследования он специально выбрал районы с расово разнообразным населением. А вот обнаружение признаков гемофильности, когда речь заходила об убеждениях и ценностях, произвело больший эффект: люди схожих взглядов относительно совместного проживания представителей разных рас в одном районе чаще становились друзьями, нежели люди, чьи представления на этот счет расходились.