Новые страницы жизни

Пока не вырвались за пределы душных улиц. Дальше такси выскочило на современную трассу, но вскоре, промчавшись несколько километров южнее Гонконга, такси свернуло на просёлочную дорогу и помчалось сквозь заросли тропического леса, наполненного звуками дикой природы.

В самой гуще леса впереди такси показались бамбуковые постройки, покрытые пальмовыми листьями. Такси остановилось. Ли Сшухун рассчитавшись за наш проезд в такси, пригласил меня под заросли тропических деревьев в небольшую бамбуковую постройку.

Постройка была похожа больше на шалаш моего детства, в котором мы детворой прятались от знойного дагестанского солнца и от своих родителей.

Постоянно нас секли за то, что мы чаще были на море, чем в своём родном доме, откуда мы бежали от пьяных отцов и от ремней, которыми постоянно секли нас за малейшую провинность. Мы думали, что такое воспитание будет вечным и поэтому предпочитали жить лучше в шалаше, чем в доме.

– Пиджак можешь повесить на крючок. – сказал мне, Ли Сшухун. – Его здесь никто не возьмёт. Пиджак тебе будет мешать, когда будем сидеть и лежать на циновках вовремя нашего отдыха. Воров в Гонконге нет.

Послушал Ли Сшухуна и повесил пиджак на бамбуковый столб, который подпирал всю эту постройку. Мы тут же уселись на циновки за низкий столик, у которого и ножек не было видно. Всего лишь кусочки дерева с мой кулак под четырьмя сторонами столика.

Сел под бамбуковый стол, на который повесил свой пиджак, набитый пачками рублей и документами. Так было надёжнее для меня. В случае чего, мог в драке отстоять достоинство карманов своего пиджака. Ведь если пить по-русски, то без драки нам никак не обойтись.

Кроме нас в этой тропической забегаловке было ещё несколько человек. В основном мужчины. Сколько человек было под другими бамбуковыми шалашами, не видел.

Все остальное от моего взгляда скрывали стены из тонкого бамбука. Всюду была тишина, лишь пение птиц, голоса и звуки животных из тропического леса иногда доносились до моего слуха. Затем все опять стихало.

Едва успел сеть на циновку и облокотится на бамбуковый столб, как вскоре появилась китаянка, у которой кроме какой-то тряпки на бёдрах больше ничего не было.

Темные соски её груди едва отличались от загорелого тела. Она склонилась над нами и её пышные груди с длинными сосками стали похожи на сиськи священной коровы Востока. Этой обнажённой даме было чуть больше двадцати лет. Видимо у неё дома есть грудной ребёнок. Иначе, её груди не были бы такими пышными и соски не были так сильно оттянуты. Если, конечно, это все естественно.

Сейчас такой век, когда естественные части женского тела можно сделать искусственным или сделать совсем наоборот.

– Если ты её хочешь? – спросил Ли Сшухун, когда сделал заказ накрыть столик и дама ушла. – Могу заказать.

– Если бы был холостой, то да. – ответил ему. – Сейчас у меня табу на такой загул. У меня дома семья и дети.

– Дело твоё. – удивлённо, сказал Ли Сшухун. – Вдруг, передумаешь, то могу тебе её заказать, как на десерт.

Прошло несколько минут, прежде чем к нам пришли две девушки с различными блюдами. Девушки тоже были в одних набедренных повязках. Но груди у этих девушек были значительно меньше, лишь тела были также загорелые от южного солнца.

Зато фигурки у девушек были лучше, чем у первой дамы, которая тоже пришла с китайскими блюдами и сильно отделялась от своих подруг, которые всячески старались мне понравиться, чтобы соблазнить к разврату. Но старался не возбуждать себя созерцанием прекрасных девиц, хотя мне это удавалось плохо.

Даже со стороны было заметно то, что торчало у меня сквозь брюки в позе лотоса, когда сидел в ожидании конца нашего обслуживания этими девицами.

Ведь все же мужчина в самом рассвете сил и мне не чужда страсть к женской плоти, от соблазна к которой сейчас меня сдерживали только супружеские обязательства перед женой.

В более раннее время, когда был холостой, то уже бы не сдерживал себя перед соблазном и занялся одной из этих девиц. Но сейчас у меня табу на чужих женщин.

Тем более, что сейчас такое время, что можно заразиться различными болезнями от половой связи со случайными женщинами. Прошли золотые деньки, когда у меня даже ни одной запретной мысли в голове не было. Готов был завалить к себе любую соблазнительную женщину. Чаще всего так было, до женитьбы.

– Тебе назвать наши китайские блюда? – спросил Ли Сшухун, когда остались одни без девиц.

– Могу скушать все, что едят другие люди. – ответил ему. – Лишь мне не говори, с чего эти блюда сделаны.

Ли Сшухун налил в рюмки из маленького хрустального графинчика какую-то прозрачную жидкость и предложил мне выпить.

Когда поднёс эту жидкость в рюмке ко рту, то весьма удивился, то была самая настоящая пшеничная водка, которую выпил и закусил жирным кусочком мяса, лежащего в бульоне небольшой чашечки, сильно похожей на таджикскую косу для супа лагман.