Новые свитки. Часть четвёртая

Антон Москвин Новые свитки. Часть четвёртая

– Антоха, ты лучший из нас.

– Как скажешь, Иегова.

– Прощенья просим.

– Если обещаете меня не унижать – прощу.

– Обещаем, мужик. Мы за истину.

– Мне можно писать новые свитки?

– Если бы … Проповедуй.

– Хорошо. Но хотя бы книгу можно так назвать?

– Нет.

– А я всё равно назову.

***

– Изыдики!

– Очень точно подмечено.

– Браво, муж.

– Там, сука, диктант.

– Это не по-христиански. Ты меня потом простишь за ругательства?

– Да, конечно. Иди, женись.

– У меня есть жена.

– Аллилуйя. Наследница престола будет.

– Ты называешь меня царём, но я совсем на него не похож.

– Очень похож. Любовь у нас.

– Голосуйте. Демон – экстаз. Самочка? Тогда активней.

– Чушь. Трэш. Автора!

   – Я забыл: как переводится «мин-мин»?

   ***

   – Я понял – нельзя прибавлять к тому, что написано в Библии. Но у людей столько вопросов, когда они её читают. Может, поможешь нам?

– Да.

   – Кое-что мне уже стало понятно не без твоего участия. Или ты хочешь вложить свой закон в их разум, чтобы не было нужды проповедовать? Ты ведь так планировал?

– Да.

   – Это очень мудро. Всё дойдёт без искажений, я думаю.

– Конечно. Всё работает. Мы цыганки.

   – Как скажешь.

– «Нелепо» или «нелепица»?

   – У тебя всё лепо, просто не сразу понятно, почему ты так сделал.

– Да вот же. Я же Иисус.

   – Да, Иисус. Тому есть документальное подтверждение – твоим нелепицам.

– Аминь, брат.

   – Спасибо.

   ***

– Ай! Пером проткнул палец… моя первая татуировка. Когда-то я Лизе сделал татуировку нечаянно. Хорошо, что не в глаз.

– Молодец.

– Автор.

– Не надо.

   – Разделять твои слова по ролям? Голоса разные ведь. Что не надо?

– Не надо разделять – не поймёшь тогда.

   – Хорошо.

– Написал?

   – Да.

– Недоволен.

   – Кто?

– Вот именно.

   ***

   – Надеюсь, ты всё ещё Иегова?

– Да, сучка!/ Да, суженный.

   – Странно, что уже не цыганки … Люблю тебя. Спасибо и за мужской вариант.

– Чудесно, pussy.

   – Я свободна, словно ветер в парусах,

   Я свободна, словно малыш в семейных трусах.

   Нет, там как-то по-другому было.

– Господи, – прошептал Господь, улыбаясь, – чмок. Чмок? Павлик там. Вот сука. Аминь. Госсподи. «Господи» написал он. Pleasure1. Женщина. Нет, он там Антон. Он пишет. Искусственно. Догадался? Ужас. Секс. Издевались над ним. Проповедую. Пишет. Вот ты какой. А где демонстрация? В заднице, возьми. Хорош писать.

   – Хорошо, Иисус. Не будь демоном, пожалуйста – это меня коробит.

– Я тебя люблю. Позови Антона.

   – Анто-о-о-о-он!

– Я боялся программы.

   – Как скажешь, Иисус.

– Аминь.

   – Мне точно перестать писать?

– Он испытан.

   Жара, батяня. Батяня, жара.

   Ты сердце не прятал, кажется, да?

   Огонь, батарея; огонь, батальон!

   Жара-ё, батяня, Ом-о-о-он!

– Слёзы. Кажется. Турки. Истина. Опять? Секс. Антош. Праздник. О-ё-ёй. Секс. Pleasure. Так, плеасуре пишет. Грамотный человек. Где микрофон? Да кто?! тащится. Каюк. Стабилизируйся. Жизнь! Самоч. Может быть, он не пишет. Отстань! Пишет меня. Кажется – каюк. В сперму. Достаточно. Ами-и-и-инь! Верблюд.

   – А чё не жираф?

– И жираф.

   – Верблюдожира-а-а-а-аф… о, забыл, как пишется «эф».

– Вспомнил! Не может быть! Похлопай.

   – Редко сам себе хлопаю. Никогда. Наверное.

– Ужас. Тошнотик. Кто тошнотик? Я тошнотик. Вот именно. И секс.

   – Так смешнее, правда.

– А я тебе что говорила? Правду.

   – И ничего, кроме правды.

– Ужас! Аккуратно пишет. Диктует! На скорость прям. И правда на скорость. И правда, нас всех перепишет.

   – Шутишь.