Новые цари

— Вперед, друзья! Ваш командир про вас не забыл! — довольно произнес он, потрясая двумя бутылками водки.

— Ура! — закричали все хором. — Да здравствует наш славный командир!

Первый тост был произнесен во славу heavy metal, второй — за красоту русских женщин, третий — за здоровье родителей и четвертый уже просто за водку. А дальше картинки замельтешили, как в калейдоскопе. Они смеялись, орали и бегали за девушкой по лесу. Тайга поглощали их звериные крики. Алкоголь придавал им животной силы, ощущение, что никто не в силах их остановить, делало незаметными даже удары веток по лицу. Виталий, страшно пьяный, несколько раз падал на черную землю, но потом поднимался и пускался в погоню за дичью c пшеничными волосами и телом, которое толкало на безрассудства, лишь бы им обладать.

Это было его первое опьянение. Дикое, мощное и сумасшедшее. Как сама Россия.

Виталий добежал до брата и Луи, который пытался отдышаться, прислонясь к огромной ели на опушке леса. Он икал, пока его не вырвало. Виталий, запыхавшийся, с сухим горлом и помраченным рассудком, уставился на него. Напротив них огромная лесная поляна освещалась мягким светом луны, просачивающимся сквозь пышные облака. Виталию почудилось на мгновение, что злые силы обволакивают его судьбу, а он не в силах им противостоять. Он был не в силах даже стоять. В нескольких метрах от них молодая девушка со спутанными волосами и раскинутыми руками, лежала навзничь на земле и дрожала всем телом, будто это могло защитить ее от хищных взглядов из леса.

Александр, с блестящими глазами и страшным оскалом, исказившим лицо, протянул ему бутылку. Виталий запрокинул голову и снова влил в себя обжигающую пищевод жидкость. Вершины елей казались верхушками ракет, нацеленными против вечности. Он опустошил бутылку одним махом, и ужасный крик разорвался в ночи: «Светлана!»

Рюфоль

«Светлана..? Это еще кто?»

Алмазный король ворочался на скамье, похоже, его мучили кошмары. Вот уже добрую четверть часа он издавал непонятные звуки, видимо, по-русски. Миллиардер сильно вспотел. Конечно, если ты всю жизнь выпускал газы в шелковые простыни, тебе нелегко спать в обычной тюремной камере. И это при том, что французские тюрьмы просто дворцы по сравнению с русскими. Рюфоль наслышался об ужасных условиях содержания заключенных в стране, столица которой насчитывает чуть ли не самое большое число миллиардеров в мире.

«Нет, только не это! Не делай этого!» — снова забормотал во сне на своем тарабарском языке узник. Финансовый маленький принц беспокойно крутился во сне. Капитан Франк Рюфоль ни слова не понимал по-русски, но тон виноватого он мог бы узнать на любом языке… А олигарху, видимо, было в чем себя упрекнуть. Куря сигарету за сигаретой и опорожнив бутылку рома, Рюфоль бодрстовал перед черно-белым монитором, показывавшим изнутри клетку, в которой был заперт этот Руманофф… Франка радовало падение человека, руки которого еще вчера лизал весь мир. Брошенный и несчастный, он выглядел совсем по-другому. Рюфоль следил за ним, потому что отвечал за его безопасность и потому что его брат, конченный идиот, выразительно попросил записывать всю операцию, «чтобы осталось на память», как перевел этот рыжий даун-переводчик. Странные они, эти русские, и странно развлекаются….

Олигарх заворочался все сильнее и вдруг закричал: «Я не убивал ее! Нет! Светлана!» и проснулся.

Повинуясь инстикту старого мента, Рюфоль записал фонетически французскими буквами эту странную фразу «Ia ni ubival yeyo!» в свою старую в пятнах записную книжку.

В звуках русского языка всегда есть что-то приятное для французов. Рюфоль хранил в памяти звуки голоса советских маршалов, описывающих проникновенным тоном ужасы сражений, которые им довелось выиграть. Контраст между буддистским спокойствием и кошмарными подробностями всегда удивляли этого любителя истории Второй Мировой войны. Любая кровавая резня его интриговала. Но во фразе «Я не убивал» он услышал какие-то безнадежные нотки. Ему было любопытно. Он перепроверил запись и перемотал на момент пробуждения олигарха. «Я не убивал!» и «Светлана!». Слово «Светлана» он знал. Так звали пожилую домработницу соседей-итальянцев. «Навряд ли это одна и та же Светлана…» — пробормотал старым мент, выпивая остатки Baccardi. Похоже, он ухватил за хвост кое-что подороже тех десяти тысяч, что ему платили русские за этот маскарад. Инстинкт полицейского его не обманывал. Он умел различать запах дерьма. И он ничем не рискует, если немного поворошит это дерьмо…

Рюфоль выключил магнитофон и тот выплюнул кассету. Размеренно, не торопясь, Рюфоль взял из коробки возле монитора чистую кассету и без особого труда переклеил на нее этикетку с той, которую только что вытащил из прибора. Чистую он немного расковырял так, чтобы она стала невоспроизводимой и засунул в магнитофон на место первой. Затем нажал на клавишу «запись» и вышел из комнаты.

Комната пустовала недолго. Через пять минут в нее вошли Александр, Луи и двое других и расположились на стульях перед экраном.