Новые центурионы

– Чего психую – ума не приложу, – сказал Гус Плибсли. – Небось для того и предупредили заранее насчет этого собеседования, чтоб мы завелись.

– Не бери в голову, – сказал Уилсон. Он стоял, прислонившись к стене, и курил, тщательно следя за тем, чтобы не испачкать пеплом свое курсантское хаки.

Ослепительный глянец на черных уилсоновских ботинках приводил Гуса в восторг. Прежде Уилсон служил в морской пехоте. Кто-кто, а он умел заставить обувь блестеть, а курсантов – подчиняться на строевой своим приказам. По мнению Гуса, командир отделения обладал многими полезными качествами из тех, что можно приобрести только в армии. Кабы я был ветераном войны с должным опытом за плечами, пожалуй, мне не пришлось бы так нервничать, думал Гус. Наверняка бы не пришлось. Хоть он и был лучшим в классе по физподготовке, но сейчас совсем не поручился бы, что у него хватит сил ворочать языком во время собеседования. Еще в школе, всякий раз, как нужно было делать устный доклад, его заранее бросало в дрожь. А в колледже однажды, перед тем как произнести трехминутную речь на уроке по ораторскому искусству, он влил в себя полпинты разбавленного шипучкой джина. Тогда он вышел сухим из воды. Хорошо бы справиться с волнением и теперь! Да только на сей раз ему держать экзамен перед офицерами полиции. Перед профессионалами своего дела. Им-то ничего не стоит учуять спиртное по запаху или понять все по его глазам, говору и даже походке. Их на мякине не проведешь.

– Да у тебя поджилки трясутся! – сказал Уилсон и предложил Гусу сигарету. Пачку он достал из носка, как и подобало бывшему вояке.

– Нет-нет, большое спасибо, – промямлил Гус, отказавшись от курева.

– Послушай, этим гадам только и нужно вывести тебя из себя, – сказал Уилсон. – Я тут болтал с одним парнем, он еще в апреле отсюда выпустился. Так вот, на собеседованиях они попробуют малость попарить тебе мозги. Ну там, спросят про твои успехи по физподготовке или стрельбе или, может, про то, как тебе живется в академии. Пощупают, как ты подкован в теории. Но, черт возьми, Плибсли, с тобой ведь все в порядке, а что касается физкультуры – так тебе здесь и равных нет. К чему же они смогут придраться?

– Не знаю. Понятия не имею. Вроде бы не к чему.

– Взять, к примеру, меня, – продолжал Уилсон. – Стреляю так хреново, что скорее угожу в цель, если просто швырну в нее пистолетом. При случае меня им всегда есть за что четвертовать. Только не надо мне заливать, что они решатся признать меня непригодным из-за того, что я лишний раз не явлюсь на стрельбище, а предпочту хорошенько закусить. Все это чушь и дерьмо. Я даже не беспокоюсь. Разве ты не понял, как срочно требуются этому городу легавые? А через пяток-другой годков дело вообще будет дрянь. Парням, что заступили на эту службу сразу после войны, пора будет уходить на пенсию. И попомни мои слова: прежде чем мы сами распрощаемся с полицейским управлением, всем нам успеют нацепить капитанские нашивки.

Гус внимательно оглядел Уилсона. Коротышка, еще меньше меня, и даже волосы короче. Должно быть, тянулся на цыпочках, чтобы ростомер показал необходимые по минимуму пять футов и восемь дюймов, размышлял Гус. Зато крепыш. Мощные бицепсы и борцовские плечи, сломанный нос – колоритная внешность. Как-то на занятиях по самообороне он боролся с Уилсоном и с удивлением обнаружил, что уложить его на лопатки и прижать к земле не так уж и трудно. Уилсон был сильнее, много сильнее, однако Гус оказался проворнее и умел быть упорным.

Он прекрасно усвоил слова Рэндольфа и верил, что, если быть выносливее противника, бояться нечего. Наставление инструктора по физподготовке пока что неизменно подтверждалось. Но как поведет себя с ним какой-нибудь Уилсон в настоящей драке? Никогда прежде Гусу не доводилось ударить человека. Никогда! Чего будет стоить его выносливость, когда такой же вот крепыш сунет ему в живот увесистый кулак или, чего доброго, залепит ему в челюсть? Бегать он начал давно, еще в школе входил в команду спринтеров. Но контактных видов спорта сторонился всегда: не хватало агрессивности. Какого же черта он вбил себе в голову, что может стать полицейским? Конечно, платят им совсем неплохо; опять же – страховка и пенсия. В своем банке такое ему и не снилось. Тамошнюю рутинную работу за гроши он просто возненавидел и чуть в голос не хохотал, когда старший кассир принимался его заверять, что лет через пять он будет получать столько же, сколько он, старший кассир, получает сейчас; сумма эта была меньше, чем оклад начинающего полицейского. Потому-то он и пришел сюда. И продержался здесь восемь недель. За восемь недель они его так и не раскусили. Но, может статься, собеседование все расставит на свои места, тогда-то они и поймут, что он из себя представляет…

– Одно только меня и беспокоит, – сказал Уилсон. – Не догадываешься что?

– Нет, – ответил Гус, вытирая о форменные брюки потные ладони.