Новые центурионы

Обе женщины заказали по «манхэттену», Гус — виски с содовой, обратив внимание на то, что Андерсон выглядит злее обычного. Шеф его успел прикончить два бокала за то время, что толстая блондинка рассказывала Гусу длиннющий непристойный анекдот про маленького еврея и верблюда с голубыми глазами, и хоть Гус так и не распознал, в чем там соль, хохотал во все горло, а когда наконец успокоился, блондинка сказала:

— Мы даже не перезнакомились. Меня звать Флаффи Ларго. Можно просто — Пушок. А это Поппи Ла Фардж.

— Разрешите представиться: Лэнс Джеффри Сэвидж, или Джеффри Беспощадное Копье, — сказал Гус, шатко поднявшись и поклонившись хихикающим дамочкам.

— Ну разве он не прелесть, этот маленький какунчик? — спросила Флаффи у Поппи.

— А где ты работаешь, Лэнс-Копье? — поинтересовалась Поппи, уложив кисть на предплечье и подавшись телом вперед, а заодно обнажив еще полдюйма глубокой расселины, расколовшей надвое ее увесистое богатство.

— На фабрике по разделыванию дынек, — ответил Гус, не спуская глаз с ее груди. — То бишь на фабрике одежды, — добавил он и посмотрел на них, дабы удостовериться, что шутка ими схвачена.

— Дынек, — повторила Флаффи и разразилась пронзительным квакающим смехом, который завершился мощным полухрапом-полувсхлипом.

Чертовски здорово, думал Гус. До чего же здорово, черт возьми! Как только ему удается сегодня выдумывать такие лихие штуковины, ну прямо хоть в кино снимай! Тут он повернулся к Андерсону, расплачивавшемуся за новый коктейль, и сказал женщинам:

— Эй, видите вон того парня?

— Этот ублюдок только что пытался нас подцепить, — сказала Флаффи, почесывая широченный живот и подтягивая соскользнувшую с плеча на дряблый розовый бицепс бретельку лифа.

— Мой знакомый, — сказал Гус. — Пригласим его сюда?

— Ты его знаешь? — спросила Поппи. — По мне, так он вылитый легавый.

— Ха-ха-ха, — ответил Гус. — Легавый! Я знаю этого сосунка целых пять лет. Раньше он владел собственной сетью бензоколонок, но так опостылел своей старухе, что та с ним развелась, и теперь он упал в цене втрое. Но на хлеб-то ему всегда хватит.

— А как с хлебом у тебя, Лэнс? — внезапно спросила Флаффи.

— Каких-нибудь семьдесят пять долларов, — сказал Гус. — Пойдет?

— Ну… — улыбнулась Флаффи. — Как закроется этот бордель, мы думаем устроить тебе славное представление, а за все славное да хорошее нужно расплачиваться звонкой монетой, это же естественно.

— Флаффи, какие платья ты предпочитаешь? — спросил Гус, гулять так гулять! — У меня в машине есть кое-что из наших новейших моделей, хочу, чтобы куколки вроде вас обрядились во что-нибудь стоящее.

— Нет, правда? — спросила Поппи, улыбка с трудом умещалась на ее физиономии. — А есть у тебя что-нибудь четырнадцатого размера?

— Само собой, малышка, — ответил Гус.

— А двадцать два с половиной? — загорелась Флаффи. — Мое старое зеленое тряпье уже разваливается на части.

— Само собой, Флаффи, — сказал Гус и почувствовал досаду: его нижняя челюсть, губы и язык совершенно онемели.

— Слушай, Лэнс, — сказала Поппи, придвигаясь вместе со стулом к нему поближе. — Обычно мы ни с кем не ложимся меньше чем за сотню в ночь. Но, может, за те платья я бы решилась удружить тебе, ну, скажем, за пятьдесят хрустящих, и, может, за оставшиеся двадцать пять нам удалось бы уговорить и Флаффи поработать. Что скажешь, Флафф? Больно хорош этот чертенок.

— Прелесть, а не какунчик, — сказала та. — Я согласна.

— Вот и отлично, куколки, — сказал Гус, кожей чуя, как свирепо таращится на них сквозь дымную темень Андерсон. Тем не менее Гус поднял три пальца, подзывая официантку.

— Почему бы нам сразу и не начать? — спросила Поппи. — Времени уже почти час.

— Рановато еще, — ответил Гус. — Я слышал, они тут крутятся и после закрытия. Как вам такая идея: после двух идем наверх, выпьем немного, повеселимся, а потом можем отправиться в мотель, ну как?

— Джордж дерет наверху втридорога, — сказала Поппи. — А у тебя всего-то семьдесят пять долларов, они нам нужнее, чем Джорджу.

— Послушайте, — заворчал Гус, на мгновение запнувшись и глядя с жалостью на обреченную муху, барахтавшуюся в круглой лужице на грязном столе. — Есть план. Приглашаем того парня, ну, моего знакомого, и, как закроется бар, берем его с собой наверх к Джорджу. А там просаживаем все его денежки. У него их куры не клюют. Ну а после того, как всласть напьемся, пускаем его под откос и втроем спешим в постельку. Покамест я для нее не созрел, для постельки, мне еще веселиться и веселиться.

— Я вижу, ты не знаешь, что такое веселье, какунчик, — сказала Флаффи, короткопалой розовой рукой стиснув ему бедро и тяжело навалившись на Гуса в попытке чмокнуть его в щечку губами, похожими на спущенную камеру от колесной покрышки.

— Прекрати, Флаффи, — сказала Поппи. — Ради Бога, не хватает только, чтобы тебя сунули в каталажку протрезветь. Как нам тогда быть?

— Она не пьяна, — сказал вдребезги пьяный Гус. Не выдержав нагрузки, локоть его соскользнул со стола из-под массивного тела Флаффи.

— Лучше уйти отсюда и отправиться в мотель сейчас же, — сказала Поппи.