Новые центурионы

— И что он свистнул? — окликнул он незнакомого полицейского, явно из числа салаг.

— Религиозную статуэтку, сэр, — ответил молодой, вероятно полагая, что они с Блэкберном стоят этого «сэр», если уж вырядились в гражданское. По крайней мере, довольно подумал Серж, мой сонный напарник открыл глаза. А что касается новобранцев, так нет ничего отвратительнее, чем разрушать их иллюзии слишком быстро.

Он выехал на Сото и принялся скользить взглядом в разные стороны. Потом повернул на восток к Первой и севернее на Мэттьюз и тут увидел субъекта в красной водолазке, который направлялся к центру города. Описание свидетельница дала замечательное, только вот позабыла самую малость — сказать, что он вдрызг пьян.

— Идет, — сказал Серж.

— Кто?

— Подозреваемый четыре-восемьдесят-четыре из «религиозного» магазинчика. Он и есть. Погляди.

— Ага, должно быть, он, — сказал Блэкберн, освещая покачивающуюся фигуру фонарем. Пьяница закрыл лицо руками.

Серж притормозил в нескольких футах от него, и оба полицейских вышли из машины.

— Где статуэтка? — спросил Блэкберн.

— У меня ничего нету, сэр, — сказал обрюзгший тип со слезящимися глазами. Сотни пинт выпитого вина превратили красный свитер в лиловый.

— Я этого парня знаю, — сказал Блэкберн. — Ну-ка, ну-ка… Эдди… Эдди — как там тебя?

— Эдуардо Онофре Эскуэр, — ответил человек, рискованно покачнувшись. — Пдипп… припоминаю вас, сэр. Уж столько раз вы вязали меня за пьянки.

— Точно. Испокон веков Эдди был почетным алкоголиком Бруклин-авеню. Где же ты пропадал, Эдди?

— В последний раз загудел в тюй… в тюрьму на целый год. В нашей сидел, в окружной.

— Год? За пьянство?

— Кабы за пьянки!.. Мелкое воровство, сэр. Позаимствовал две пары дамских чулочек, чтобы обменять на бутылек.

— И сейчас промышляешь той же чертовщиной, — сказал Блэкберн с укоризной. — Тебе известно, что даже мелкая кража, совершенная вторично, превращает тебя в рецидивиста. На сей раз пойдешь совсем по другой статье.

— Прошу вас, сэр, — захныкал Эдди. — Не вяжите меня, а лучше отпустите.

— Полезай-ка, Эдди, в машину, — сказал Серж. — Покажешь, где ты ее швырнул.

— Пожалуйста, не вяжите меня, — повторил Эдди, когда Серж завел мотор и направился на восток по Мичиган-стрит.

— Куда держим путь, Эдди? — спросил он.

— Не бросал я ее, сэр. Когда разглядел, что это такое, просто поставил перед Божьей церковью.

Осветив фонариком ступени серого строения на Брид-стрит, Блэкберн выхватил из темноты белую мантию и черный капюшон над черным лицом Блаженного Мартина де Порреса.

— Как увидал, кто он такой есть, сразу же и поставил на ступеньки церкви.

— Никакая она не церковь, — сказал Блэкберн. — Это синагога.

— Да кто б ни была, там вон и поставил, чтоб священник, значит, нашел, — пояснил Эдди. — Прошу вас, сэр, не надо меня вязать. Ей-Богу, сейчас же прямиком пойду в свою каморку, если вы, понятно, дадите мне такую возможность. Подсобите мне, сэр, и я больше никогда не стану воровать.

Клянусь своей мамашей.

— Что скажешь, напарник? — спросил Серж, ухмыляясь.

— Да ну его к дьяволу. Наше дело — подростки, верно? — спросил Блэкберн. — А Эдди что-то не очень похож на подростка.

— Отправляйся домой, Эдди, — сказал Серж, потянувшись через сиденье и отперев заднюю дверцу.

— Премного благодарен, сэр, — сказал Эдди. — Спасибо вам. Я пошел.

Он споткнулся о бордюр, но удержался на ногах, выпрямился и пошел, шатаясь, по тротуару. Серж подобрал со ступенек синагоги статуэтку.

— Благодарю вас, сэр, — крикнул Эдди через плечо. — Я и знать не знал, что беру. Как перед Богом клянусь, святого бы красть не стал.

— Перекусить не желаешь? — спросил Блэкберн после того, как они вернули черного Мартина в магазин, объяснив владельцу, что нашли его в целости и сохранности на тротуаре в двух кварталах отсюда и что, возможно, вор попался совестливый, потому толком и не сумел украсть Мартина де Порреса.

Хозяин сказал:

— Quizds, quizas. Quie'n sabe? <Может быть, может быть. Кто знает?

(исп.)> Мы любим думать, что и у вора есть душа.

Блэкберн предложил старику сигарету и сказал:

— Верить, что и среди них есть приличные ребята, — это наш долг, правильно я понимаю, сеньор? Юнцам вроде моих здешних companeros <приятели (исп.)> — тем ничего не нужно, плевать на все. Но когда они немного повзрослеют, ну вот как мы с вами, тут-то им и нужна хоть какая вера, совсем немного, а?

Старик кивнул, сделал затяжку и произнес:

— Истинная правда, сеньор.

— Ты как, созрел для жратвы? — спросил Серж у Блэкберна.

Минуту тот молчал, потом сказал:

— Серж, подбросишь меня до участка?

— Чего ради?

— Хочу позвонить. А ты, как поешь, заедешь за мной.

Какого хрена теперь делать? — размышлял Серж. У этого парня столько личных проблем, сколько не набиралось ни у одного напарника из тех, с кем он прежде работал.

— Думаю позвонить своей жене, — сказал Блэкберн.

— Разве вы не в разводе? — спросил Серж и тут же пожалел об этом: с таких вот невинных на первый взгляд вопросов и начинаются мрачные исповеди о супружеских тайнах.