Новые центурионы

— Все в порядке? — просиял он сквозь внушительные усы.

— Оч-чень вкусно, — причмокнул Рэлстон.

— А кто эта малышка? — поинтересовался Серж, сделав последний глоток, и мистер Розалес тут же поспешил снова наполнить стакан.

— Дочь моего compadre <друг (исп.)>. Только что из Гвадалахары, в прошлый понедельник приехала. Много лет назад я поклялся своему compadre, что если когда-нибудь обустроюсь в этой стране, то пошлю за его старшей дочерью, своей крестницей, и воспитаю ее как настоящую американку. Он ответил: лучше воспитай американцем моего сына, и я сказал: ладно, будь по-твоему, да только вот мальчишкой он и по сей день не обзавелся.

Одиннадцать девчонок.

Серж рассмеялся и сказал:

— По ней заметно, что толк из нее выйдет.

— Да, Мариана большая умница, — тот энергично закивал головой. — Только-только исполнилось восемнадцать. В следующем месяце собираюсь отправить в вечернюю школу; подучится английскому, а там уж посмотрим, к чему душа у нее лежит.

— Как бы она не подыскала себе паренька и не выскочила замуж прежде, чем вы успеете оглянуться, — изрек Рэлстон и рыгнул.

— Может, и так, — вздохнул мистер Розалес. — Знаете, тут настолько лучше жить, чем в Мексике, что люди не особенно заботятся о том, чтоб добиться истинного успеха. Находиться здесь — одно это куда больше, чем все, о чем они когда-либо мечтали. Они довольны уже тем, что вкалывают где-нибудь на автомойке или швейной фабрике. Только я думаю, этой девочке ума не занимать, ее ждет лучшая участь.

Пока они обедали, девушка еще трижды подходила к их столу, но по-английски больше не заговаривала.

Перехватив взгляд Сержа, которым тот ее провожал, Рэлстон сказал:

— Восемнадцать лет. Что ж, уже совершеннолетняя, закон ничего не имеет против.

— Шутишь. Я что, похож на детсадовского налетчика?

— Девчонка что надо, — сказал Рэлстон, и Серж понадеялся, что тот не станет раскуривать сейчас одну из своих дешевых сигар. В машине, с опущенными стеклами, это было еще терпимо, но здесь… — Мне она напоминает молодую Долорес Дель-Рио, — сказал Рэлстон, насылая на него через стол два тяжелых облачка дыма.

Никакая она не Долорес Дель-Рио, думал Серж. Но есть в ней нечто такое, что сделало Дель-Рио любимицей Мексики, предметом благоговения миллионов мексиканцев, изредка или хотя бы раз видевших ее на экране; да, и в ней это есть — тот же взгляд мадонны.

— Как твоя фамилия? — поинтересовался Серж, когда она подошла к ним напоследок, чтобы подлить свежего кофе. Он знал, что полицейские, отужинав бесплатно, дают на чай монету в двадцать пять центов, но на сей раз сунул под тарелку в три раза больше.

— Mande, senor? <Что вам угодно, сеньор? (исп.)> — спросила она и обернулась к мистеру Розалесу, но тот был занят с клиентом за стойкой.

— Твоя фамилия, — тщательно проговорил Рэлстон. — Мариана que?

— А-а, — она улыбнулась. — Мариана Палома.

Потом увернулась от настойчивого взгляда Сержа и захватила с собой на кухню тарелки.

— Палома, — повторил Серж. — Голубка. Ей это подходит.

— Обычно я ем здесь раз в неделю, не чаще, — сказал Рэлстон, не сводя с него любопытных глаз. — Нам ведь не хотелось бы разорить дотла это славное местечко слишком частыми бесплатными обедами, а?

— Не беспокойся, — быстро ответил Серж, включаясь в игру. — Это твоя кормушка. Если я и зайду еще сюда, так только с тобой.

— Что касается девочки — это твое личное дело, — сказал Рэлстон. — Хочешь — ходи к ней по выходным. Но мне бы не понравилось, если бы кто-то пустил под откос холявку, которую я возделывал да лелеял годами. Поначалу хозяин брал с меня полцены, а нынче — вообще ни гроша.

— Не беспокойся, — повторил Серж. — И, Бога ради, эта девчонка вовсе меня не занимает, вернее — не так сильно, чтоб… Знаешь, у меня и без того с бабьем дел по горло, чтобы обучать еще какого-то младенца английскому языку.

— Эх вы, холостяки, — вздохнул Рэлстон. — Мне бы ваши проблемы.

Подыскал уже кого-нибудь на сегодняшний вечер? Ну, когда смена закончится?

— Да есть одна, — ответил Серж без всякого энтузиазма.

— А подружка у нее имеется?

— Вот чего не знаю, того не знаю, — улыбнулся Серж.

— Как она выглядит? — хитро покосился на него Рэлстон. Не удивительно: утолив томления желудка, он оказался во власти новых желаний.

— Блондинка, волосы как светлый мед. А ниже все — сплошная задница, — ответил Серж, в точности описав Марджи, живущую в том же доме, что и он, на верхнем этаже. Хозяйка уже предупреждала его быть поосторожнее и вести себя не так шумно, когда он выходит по утрам из чужой квартиры.

— Натуральная блондинка? И впрямь как мед, а? Не крашеная? — произнес Рэлстон глухим голосом.

— А что это такое — «натуральная»? — спросил Серж и подумал: по-своему да, она и впрямь достаточно естественна, да и какая разница, если искрящаяся прическа — всего лишь плод парикмахерского искусства? Все, чем крашен мир, так или иначе подцвечено или преображено толковым мастером своего дела. Приглядись, и ты всегда поймешь, как делается красота. Только кому это нужно? Марджи была вполне «натуральна», он это не раз ощущал.