Новые времена - новые заботы

В самый короткий срок, считает он, надо в каждом хозяйстве создать переходящий страховой фонд кормов для скота. В условиях Сибири он должен составлять 30–40 процентов годовой потребности. В трудную зиму страховой фонд можно расходовать, чтобы не допустить снижения продуктивности скота, а летом из первых же укосов надо немедленно пополнить его! Страховой фонд может быть использован лишь с разрешения вышестоящей организации!

— Только не районной, — заметил Коршун, — потому что тогда запасных кормов не останется, их раздадут нерадивым хозяевам.

Помолчав, Александр Кириллович принялся подробно обосновывать свою мысль:

— Посудите сами, Андрей Михайлович, когда снижаются удои коров и привесы молодняка? После засушливого лета, когда хлеб и кормовые не уродили. А если одну зиму плохо кормить корову, это скажется не только на данной лактации, но и в будущем. Это вы поймете как агроном! Первое поле севооборота у нас паруется, чтобы после отдыха и очищения от сорняков оно могло родить нормально еще шесть-семь лет. Так ведь? А ну, не дайте этому полю паровой обработки и семь лет подряд сейте. Урожаи-то будут все ниже и ниже…

— Это точно, — согласился Павлов.

— Вот-вот, — кивнул Коршун. — Между прочим, в Сибири не чувствуется роста урожаев именно из-за недопонимания этой простой истины. Так и с животными. Корова перенесла тяжелую зимовку из-за бескормицы: мало дала молока, принесла слабого теленка, который плохо развивается, плохо прибавляет в весе. И еще полбеды, если он потом на мясо пойдет, съели — и все. А вот если слабую телочку на племя пустят, то недоразвитость скажется не только на ее молочной продуктивности, но и на потомстве… Думается мне, Андрей Михайлович, что многие племенные заводы страны попортили стадо именно по этой причине. Племя-то стало хуже! Это после увлечения кукурузой, когда и племенных коров держали в основном на кукурузном силосе, — значит, на голодной белковой норме. Возьмите совхоз «Приречный». Еще в сорок девятом году, когда я там работал, были десятки коров с суточным удоем в сорок — сорок пять литров, теперь же, спустя почти двадцать лет, таких коров единицы…

— Ладно, это я уяснил, Александр Кириллович, — сказал Павлов. — Но как создавать страховой фонд, если уже сейчас приходится делить остатки кормов, брать у тех, кто их приберег, и спасать скот у других?

— Вот этот путь и есть самый неправильный!

— Но ведь скот-то государственный, Александр Кириллович! — воскликнул Павлов. — Что же, пусть пропадет?

— А представьте, что в следующем году и у хорошего хозяина излишка кормов уже не будет. Как станет спасать нерадивых?

Тут Коршун, что называется, припер Павлова к стенке.

— А между прочим, Андрей Михайлович, — продолжал он, — к такому положению мы и шагаем. Сейчас забирают не только излишки кормов, но районные товарищи заставляют нас кормить свой скот похуже, чтобы других выручить. Будет ли в следующем году радивый хозяин проявлять большую заботу о заготовке кормов про запас? И что же мы выиграли? Нерадивые не развернутся, они уже привыкли к постоянной помощи за чужой счет. А у радивых отбили охоту запасать корма впрок. Выходит, проигрываем во всех отношениях, а в воспитательном особенно! Волей-неволей, а поощряем-то бездельников… Что, не верно?

— Продолжайте, Александр Кириллович, я слушаю, — сказал Павлов. Про себя же отметил: «И тут он прежде всего усматривает воспитательную роль. Настоящий партийный работник!»

— Так вот, Андрей Михайлович, с этих позиций надо предъявить несколько иные требования и к районному руководству. Некоторые товарищи активизируются только тогда, когда надо спасать скот от гибели. Изыскивают корма у одних, отдают их другим. Они хорошо понимают, что им в целом за район отвечать, и действуют так, словно работают тут последний год…

Тут Павлов перебил Коршуна, сказал, что если приходится спасать скот именно сейчас, то надо все резервы использовать, раздумывать некогда.

Но Коршун упорно стоит на своем:

— Вот я и говорю! Если мы тут последний год живем, то все правильно! А если думаем работать много лет, то зачем рубить тот самый сук, на котором сидим? Понимаете? Да вот вам конкретный пример… Товарищи из района вообще-то редко заглядывают к нам. Это с тех пор, как нас подчинили Москве. Наши показатели в районную сводку не входят, вот и махнули на нас рукой. А недавно целой бригадой явились — за кормами. Мы каждый год кормов заготавливаем с резервом, и каждую весну у нас этот резерв забирают. Надоело все это, Андрей Михайлович… Москва ругает нас за разбазаривание страхфонда, а не дать корма — намекают насчет партийной ответственности. Да и по-человечески жалко: общее дело-то страдает.

— Вот-вот, — оживился Павлов, — общее!

— Да, общее, — согласился Коршун, и по его губам скользнула ехидная улыбочка. — Вот теперь и у нас не стало страхового запаса. Приходится снижать норму своему скоту, но ведь в результате и мы центнера два молока на корову недобираем…

— Но у вас хватает кормов?