Новые времена - новые заботы

— У нас мало уделяется внимания лугам и пастбищам, — сказал Коршун. — А ведь именно здесь надо искать главный резерв кормов, особенно в нашей зоне, — подчеркнул он. — А пока вот картина-то. У нас, к примеру, пашни около пяти тысяч гектаров, за порядком на ней следят четыре агронома. Лугов и пастбищ имеет восемь тысяч, но ни одного специалиста по луговодству нет, штатами не предусмотрено. Кажется, и в крае таких специалистов нет. Потому и урожай на лугах снижается.

Павлов знал об экспериментах ученых, знал, что внесение удобрений удваивает, утраивает урожайность лугов и пастбищ. Знал и то, что у сибиряков пока нет возможности удобрять луга и пастбища. Удобрений-то на гектар пашни приходится чуть больше десяти килограммов. Но Коршун говорил о таких мерах, которые позволяют удвоить урожаи и улучшить качество естественных трав, не дожидаясь, когда промышленность даст на них удобрения. Поэтому Павлов слушал его с особым интересом.

— Почему все ниже и ниже урожаи лугов? — спрашивал Коршун. И сам же разъяснял: — Неправильно их используют. Каждая деревня с годами выработала привычку начинать сенокос с какого-то определенного луга. Но сенокос тогда начинали позднее, чем теперь, косили травы в полном цвету. В наше же время требуют начинать косьбу трав как можно раньше — в начале цветения. Ученые говорят, и наверное справедливо, что качество сена в этом случае будет выше. И руководители знают: пораньше начнешь, наверняка с планом косьбы справишься…

Коршун посмотрел на Павлова, на Каштанова, как бы спрашивая: вам это интересно или нет? Павлов попросил продолжать.

И Коршун рассказал, почему снижаются урожаи лугов: ранняя косьба привела к тому, что многие цветущие растения — а они самые ценные в кормовом отношении — постепенно выпали из травостоя, так как не успевали обсеменяться. И теперь на многих лугах не осталось цветущих трав.

— Человек должен помочь лугам. И очень срочно! — Коршун прихлопнул ладонью по столу. — Надо организовать сбор семян дикорастущих трав, привлечь к этому делу школьников, платить любую цену за собранные семена — это оправдает себя! И высевать на луга эти травы, конечно, и культурные многолетние тоже. А как правильно использовать луга? У нас в совхозе лет пять делается так. Каждый год какой-то массив оставляем для скашивания в последнюю очередь, когда большинство трав образуют семена. На следующий год этот луг косим пораньше, зато соседний оставляем для обсеменения. Это везде надо делать, Андрей Михайлович.

— Дельное предложение? — повернулся Павлов к Каштанову.

— Очень дельное! — воскликнул тот.

— А сам ты этого не знал? — усмехнулся Павлов.

Каштанов только руками развел. Знал, конечно, но…

Подходит сенокос — все силы на косовицу! А откуда начинать? Об этом не задумывались.

Коршун нанес еще удар по агрономам:

— Еще хуже у нас на пастбищах. На лугах все же мы скашиваем вредные травы. Но пастбища-то в распоряжении скота, а скот ядовитые травы не ест, они остаются до полного созревания, значит, хорошо и распространяются, пастбище от этого ухудшается. Понимаете?

— Вы, Александр Кириллович, лучше скажите, что у вас делается против этой беды? — попросил Павлов. Он понял, что Коршун говорит только о тех проблемах, ключ к решению которых он уже нашел. Так оно и оказалось!

Рецепт очень прост: в совхозе применяется загонная пастьба скота. Несколько дней стадо пасется на одном участке, затем перегоняется на другой, на третий… И на первый возвращается лишь через двадцать — тридцать дней, когда трава снова отрастет. Но сразу же после перегона скота на новый участок по стравленному пускается косилка, и все несъеденные травы скашиваются, этим предотвращается распространение ядовитых растений.

Легко и просто! Павлову пришлось достать записную книжку. Созрело решение: надо пригласить на беседу тех, кто имеет удачный опыт в производстве кормов на лугах и пастбищах. Ведь в крае свыше пяти миллионов гектаров таких угодий. Это огромное богатство.

Из дальнейшей беседы Павлову стало ясно: любыми средствами надо налаживать производство семян трав, особенно луговых! Коршун рассказал, как они восстановили белый донник. Он возделывался здесь давно, но в годы похода против многолетних трав сильно пострадал, а когда кампания прошла, спохватились — семян донника нигде нет… Но, к счастью, он сохранился по обочинам дорог, на межах, на лесных опушках. Обратились к школьникам, и те под руководством учителей вручную набрали около пятнадцати килограммов семян донника. При этом, как выразился Коршун, золотых семян — хорошо акклиматизировавшихся в Сибири, способных расти и без помощи человека. Теперь в совхозе донник занимает сотни гектаров, дает и сено и семена.

— Для района что-нибудь выдели, Александр Кириллович, — попросил Каштанов. — Чтобы начать…

— Начните, как мы начинали, — усмехнулся Коршун. — Кто соберет пуд — тому мы своих продадим столько же. Согласны?