Новые встречи

Ружа протянула руку и погладила Яну по голове.

— Милая моя, я ничего, как есть ничего не имею против. Лишь бы ты была счастлива. Все равно, где ты будешь ткать — на «Балканской звезде» или на «Победе Сентября». Важно, чтобы работала с радостью, без слез, чтоб была счастлива. Об остальном не думай. Это забота директора, секретаря парторганизации, разных там мастеров, инженеров, бригадиров.

Она затихла и долго молчала, а вместо нее заговорила Яна — возбужденно, с каким-то необычным подъемом. Луна скрылась за холмами, и комнату заполнил предутренний сумрак. Женщины наконец заснули и проспали чуть не до полудня.

Колю отстукивал на машинке передовицу для газеты. Озаглавлена она была: «Обеспечим трудящимся приятный и культурный отдых». Первые строчки были уже готовы: «Животворные лучи солнца раскрыли в жилищах двери и окна, оживили природу. В такие чудесные дни трудно человеку оставаться в стенах дома…» Наклонившись, Ружа прочитала первые три строки и поморщилась. Проза дня началась. Она подошла к зеркалу и стала причесываться.

— Гостюшка-то встала?

— Давным-давно, — отозвался Колю, продолжая стучать.

— Позавтракала?

— Я не видал.

— Как же так?

— Проспал, — сказал он. — Записку вот тебе оставила.

Ружа взяла листочек. Крупным, размашистым почерком было написано: «Извиняюсь за беспокойство. Тысячи поцелуев. Гита». А на обороте добавлено: «Поскользнулась на паркете и сломала каблук, из-за этого надела туфли, что в прихожей стояли. Завтра верну. Тысячи поцелуев».

Ружа смяла записку, огляделась и поспешила в переднюю. Слава богу — туфли Яны стояли на месте.

13

Никто не уполномочивал ее быть судьей людских поступков и выяснять разные недоразумения. К этому, как видно, обязывал ее авторитет «серьезной женщины». Он утвердился за ней как-то сам собой, без обсуждений. «Кто? Ружа Орлова? Это человек серьезный, с ней не шути!» Или же: «Говорил с ней? Ну как? Срезала тебя?

Ее, брат, не проведешь, серьезная женщина!» Иногда перешептывались многозначительно: «Говорят, эта женщина любого мужчину за пояс заткнет! С плеча рубит!» И постепенно Ружа выделилась из общей среды, на ней, будто в фокусе, сосредоточивались взгляды всех. Ее поведение не могло быть иным, как только поведением серьезной женщины. Позволь она себе какую-нибудь вольность — фокус сместится. «Нет, Ружа Орлова не может так поступить! Ружа Орлова серьезный человек! Это исключено!» И взгляды всех с еще большим вниманием останавливаются на ее поступках, следуют за ней, словно лучи прожектора и, как отражение в зеркале, не пропускают ни одного ее жеста. Иногда ей хочется скрыться от этого света, исчезнуть, погасить «ореол», созданный людьми.

Оглядываясь на пройденный путь и анализируя свое поведение, Ружа видела, что особых оснований для ее возвеличивания нет. Да, она сдержаннее, серьезнее, а главное — настойчивей других. Но довольно ли этого, чтобы поставить ее в особое положение? В вечерней школе, где она училась, были более способные ученики, и все же учителя говорили про нее: «Очень собранная, внимательная, дисциплинированная!» И по неписаным законам сложившегося мнения охотно возлагали на Ружу разные задачи: организовать празднование Первомая, участвовать в мотогонках, нести знамя школы… Ружа бралась за все, как учили ее в молодежной организации, и все доводила до конца. И людям запомнилась ее настойчивость. Руже стали доверять, все чаще обращались к ней за содействием. «Достаточно ей вмешаться, и все наладится, она женщина серьезная», — таково было общее мнение.

С каких пор это началось? Может быть, передалось по наследству? Ее отец, работавший когда-то здесь же, на текстильной фабрике, был, как она слышала, весьма серьезный человек. Люди, рассказывавшие ей о тех временах, расхваливали отца, отзывались о нем с уважением и всегда подчеркивали это его качество, неуловимое, по ее мнению.