Новые записки о галлах

И тут я увидел её. Да, я почему-то сразу подумал, что это именно волчица. Волчица, а не волк. Она пряталась в скоплении кустарников, небольшим островком выросших на краю Марсова поля. Волчица таилась и неподвижно следила за мной, думая, что я её не замечу. Конечно же, она ждала, пока я пройду мимо, чтобы внезапно наброситься на меня и не дать мне даже возможности защититься. Что делать? Бежать? Тогда она поймет, что я её испугался, и тогда она выскочит и погонится за мной, узнав, что я беззащитен. Хотя почему беззащитен - подумал я, падая в снег и желая чуточку отлежаться - у меня же есть шест, которым, при определенной ловкости можно было бы отбиться от хищника. Да. Ты не должен бояться этой самки, демонстрируя, что ты сильнее её. Я приподнял голову: она все ещё там. Не шевелится. Выжидает. Если сейчас она выбежит, возьми жердь на изготовку и отмахивайся что есть мочи, пока она не заскулит и не заковыляет к лесу, роняя за собою кровь...Но что-то больно долго она сидит в своей засаде, словно это она меня страшится а не наоборот. Да, она по-прежнему там. Совсем не птица, а волчица. Волчица! Чего же она ждет? Чуть приподнявшись, я пополз к кустам, ожидая схватки со зверем и время от времени с удивлением вглядываясь в него, будто окостеневшего, замершего от долгого ожидания добычи. Чем ближе я приближался, тем сильнее росло мое изумление. Наконец, я перестал ползти и встал, отряхиваясь от снега и уже без всякого испуга всматриваясь в гущу кустарника. Передо мной был не живой хищник, а всего лишь каменное его изваяние, памятник! Только лишь статуя волчицы, но отнюдь не она сама! Кто воздвиг её здесь, вдалеке от города, где, казалось, всегда торжествовало одно лишь безлюдье? Исполненный интереса, я пошел к ней, желая осмотреть скульптуру и уяснить, быть может, с какой целью она была здесь поставлена. И вдруг... земля пропала подо мной, разверзлась. Что-то сбило меня с ног, и я, вскрикнув, упал как подкошенный, быстро скользя по уклону к внезапно открывшейся в земле впадине. Я пытался ухватиться за что-нибудь, удержаться от падения в эту яму, но руки мои не схватывали ничего, кроме снега, и я неумолимо скатывался в глубину образовавшегося провала. И вот я уже лечу в него и истошно зову на помощь. Но без толку. Меня никто не услышит. Это все. Это конец. Это смерть моя...

год 1885