Новые записки психиатра, или Барбухайка, на выезд!

Старая, мало того что поимела удовольствие в тройном объеме, так еще и спустила собак на вернувшегося деда Василия: мол, что же у меня в доме за стихийное бедствие такое! Не успел оправиться от гриппа — а уж снова с фанфуриком пришел! Ну, тут дед не утерпел. Мол, ты совсем, ма шер кошмар-апа, с глузду съехала! И совесть потеряла! Не надо подменивать понятия, это не у меня стихийное бедствие, это у тебя природное блядствие! Ишь, Мурлен Мурло, троих тут обслуживает, а на благоверного еще и батончик крошит! Эх-х, держите меня семеро!!!

Вы не поверите, какую прыть может развить среднестатистическая бабулька в минуту смертельной опасности. Пока разъяренный дед Василий ревел так, что в период гона мог бы занять место вожака лосиного стада без боя, она быстренько забаррикадировала выход из спальни и набрала «03», перекрывая вопли и адский стук (рогами, не иначе).

На прибывшую спецбригаду (доктор, фельдшер, санитар) дед отреагировал на удивление спокойно, но как-то хмуро и обреченно. Только поинтересовался, освободить ли ему спальню, или же они удовольствуются кухней, как в прошлый раз. А старухе попенял — мол, экая затейница, в докторов поиграть решила, нашла кого в халаты переодеть — ну ладно тот, который под доктора косит, а этим двум амбалам только золотой цепи с гимнастом не хватает да малиновых пиджаков, а рожи и так бандитские.

Пройдя за гостями на кухню, дед возмущенно повернулся к бабке: дескать, старая, а тебя не разорвет? Трое пришли, да еще те трое не ушли, ты что? Как какие? Вона сидят, даже не оделись, бесстыдники. Чай пьют, курят, сил етицких набираются. Ну ты развернулась, подруга, на старости лет! Я на этом празднике жизни явно лишний. Что? В дурдом? Да с превеликой радостью, хоть вот прямо сейчас. Да? Ну и славно. Водку чтоб пальцем не смели трогать, иначе вернусь — всем устрою вечеринку с извращениями. Еще не знаю как, но устрою!

У заведующего был на военной экспертизе призывник, который утверждал, что не чурается гомосексуальных контактов. Когда (в комиссию должно входить не меньше трех человек) мы с Александром Алексеевичем подошли на совместный осмотр, парень вдруг страшно занервничал и в течение всей комиссии старался держаться к заведующему поближе. После выяснилось, что наш зав, большой шутник, грозно сказал этому товарищу: мол, сейчас приглашу двух докторов, они ТАКИЕ СПЕЦИАЛИСТЫ, — и, сделав многозначительную паузу, возвел очи горе.

На счет «раз» подпрыгнул, на счет «два» признался Родине в любви!

Сегодня, товарищи бойцы, темой нашего занятия будут сексуальные отношения. Есть три типа любви. О любви мужчины к женщине вы знаете. О любви мужчины к мужчине мы говорить не будем. Но есть еще любовь истинного патриота к своей Родине, и вот на ней мы остановимся подробно.

© Из речи одного замполита

Когда изо дня в день присутствуешь на врачебной комиссии, которая решает, можно ли гражданину носить оружие или же лучше давить оппонента (ежели предстоит работа охранником) или бить дичь (ежели охотник) интеллектом, харизмой и смекалкой, возникает интересное ощущение. Складывается впечатление, будто город достиг некоего пика изобилия, после которого производить уже ничего не нужно, посему рабочие городу не нужны. Городу нужны охранники — кто-то же должен создавать буферную зону между всем этим изобилием и населением, готовым оное ПОТРЕБИТЬ, дабы не допустить перехода от культурного шоппинга к волюнтаристской стихийной экспроприации.

Вот и идет бодрый нескончаемый поток охранников всего ото всех, слегка разбавленный охотничьей братией. В охранники идут бывшие милиционеры, туда же перебираются бывшие бандиты (причем и те, и другие сразу стараются получить должность, как минимум начальника смены), подтягиваются дембеля, пенсионеры и студенты — объектов хватает на всех. Те, кого комиссия забраковала, сетуют — дескать, дура лекс, ой, дура![46] Но таких все же меньше, и ряды нашей доблестной охраны растут с каждым днем. В армии и то, кажется, народу меньше служит.