Новые записки Шерлока Холмса (сборник)

Утеревшись салфеткой, я уговорил и его попробовать пирожок. Он выбрал персиковую начинку – таких пирожков я почему-то не заметил. А когда мой друг заявил, что вкуснее ничего не пробовал, я купил еще один и для себя.

– Попозже съем, – пояснил я и заметил, что Холмс тоже вернулся не с пустыми руками. – Для сравнительного анализа? – уточнил я, кивая в сторону маленькой бутылочки с медом в его руках.

– Просто любопытно, – ответил знаменитый детектив, – каков вкус меда, который приносят здешние пчелы со здешнего клевера. Как вам известно, – продолжил он, когда мы вышли с рынка, – вкус меда определяется цветками, с которых пчелы собирают нектар. Может, вы даже вспомните, как пару лет назад я понял, что Джонас Финли отравился медом, который был получен из ядовитых растений.

По пути Холмс уточнил, не возражаю ли я против того, чтобы остаться здесь еще на пару дней.

– Ехать в Линвилл пока рано, да и я бы тут кое-чем занялся, если вы не спешите, – пояснил он.

– Как вам угодно, – отозвался я. – Я, пожалуй, снова зайду в местный университет и осмотрюсь в городе.

Пару дней я действительно этим и занимался. Холмс проводил все время в Университете Теннесси, который располагался почти в миле к западу от Ноксвилла, а я осматривал здания в центре города. Как-то днем я даже арендовал автомобиль и по отличной сельской дороге направился к западу от города, восхищаясь ухоженными фермами и изредка встречающимися на пути крупными домами. На следующий день я остановился у приятного на вид кирпичного здания на расстоянии десяти-одиннадцати миль от города, собираясь попросить воды. В итоге мне повезло несколько часов провести в общении с любезными хозяевами, которые рассказали мне подробности истории Ноксвилла и своего жилища. Оказалось, что их дом якобы облюбовал призрак мужчины, убитого в годы Гражданской войны. Впрочем, я не увидел никаких признаков его присутствия, а когда вечером упомянул об этом в разговоре с Холмсом, тот просто усмехнулся.

Утром 14 июня – насколько помню, это был вторник – великий сыщик спросил, не хочу ли я отправиться ближе к югу.

– Нисколько не возражаю, – ответил я, поставив чашку с кофе на столик. – Но для чего нам туда ехать?

– Научные изыскания, – ответил Холмс. – Эти дни я анализировал некоторые американские газеты за последние годы. В университетской библиотеке собрана прекрасная коллекция, так что я мог с легкостью заниматься своими исследованиями в этом живописном городе. Однако вчера я получил сообщение от своей давней знакомой Мэри Тоу, вдовы железнодорожного магната и филантропа из Питсбурга. Его перенаправили мне из Англии.

– От жены Уильяма Тоу? – уточнил я. – Погодите-ка, но разве ее сын не Гарри Кендалл Тоу?

– Он самый, – ответил Холмс. – Вам известно об этом деле?[3]

– Я следил за новостными репортажами об убийстве и последующем судебном разбирательстве. Кажется, это было в девятьсот шестом году. Вы тогда как раз проживали в Суссексе. Тоу до сих пор находится в психиатрической лечебнице?

– Да, по крайней мере, пребывал там в течение последних пяти лет.

– Только не говорите мне, что причиной вашего знакомства с миссис Тоу послужило убийство Стэнфорда Уайта.

– К счастью, к этому неприятному делу я не имею никакого отношения, – сказал Холмс.

Хотя трагедия случилась довольно давно, я все еще помнил подробности дела. Сын миссис Тоу Гарри слыл смутьяном, порой склонным к проявлению агрессии. Когда ему было за тридцать, он стал совершенно неуравновешенным, однако в своих проблемах винил архитектора Стэнфорда Уайта, что было абсолютно нелогично. Паранойя, как и сила гнева в отношении Уайта, усиливалась, однако, насколько я тогда мог судить, архитектор не сделал Тоу ничего плохого. Единственная его вина заключалась в том, что у него когда-то был роман с Эвелин Несбит, моделью и участницей кордебалета, которую в начале 1900-х полюбил Тоу.

Гарри часто навещал девушку и тратил на нее баснословные суммы денег. Несколько раз он даже возил ее в Европу. В течение нескольких лет он неоднократно умолял ее выйти за него замуж, но постоянно получал отказ. Впрочем, в конце концов ему удалось сломить ее сопротивление и они поженились. В частности, это произошло благодаря тому, что мать Гарри в надежде вернуть сыну спокойствие сама упрашивала Эвелин согласиться.

Правда, Гарри Тоу по-прежнему оставался неуравновешенным, как и раньше. По всей видимости, после женитьбы он потерял к Эвелин всякий интерес. Об этом свидетельствовали его длительные поездки в одиночестве. Однако в начале 1906 года Гарри с Эвелин вместе отправились в Европу. По возвращении в Нью-Йорк в одном из ресторанов они столкнулись со Стэнфордом Уайтом, что, вероятно, пробудило в Гарри давнюю ревность. Узнав, что позднее Уайт собирается на то же представление, что и они, Гарри вечером надел в театр тяжелое черное пальто и, несмотря на жару, отказался снимать его.