Новые записки Шерлока Холмса (сборник)

Артефакт используют в качестве своеобразной подставки для свечи – верование гласит, что только тот, кто использует руку, может видеть свет. Более радикальные практики даже изготавливают свечи из жира казненного. Считается, что обладатель подобного амулета может открыть любую дверь.

В начале восьмидесятых мы с Уотсоном натолкнулись на группу практиков, использующих Руку Славы.

– И что же случилось? – спросил Зайгер, широко раскрыв глаза.

– Их убедили прекратить свои эксперименты, – ответил Холмс, специально недоговаривая.

Он никоим образом даже не намекнул на опасность, которой мы оба подверглись, а также на те усилия, которых нам стоило уничтожить Черный Клан. Никогда не забуду, как мы бежали из горящего дома, располагавшегося прямо над входом в подземелье клана, – это чуть не стоило жизни как нам, так и малышу, которого мне удалось вытащить из наполненных дымом тоннелей.

– Та Рука Славы ныне находится в музее в Уолсолле, – добавил сыщик, поворачивая к двери.

Похлопав Зайгера по плечу, я последовал за своим другом.

В доме Холмс заявил Роберте, что ему ненадолго потребуется столовая. Она с улыбкой уступила, и детектив отправил Зайгера на поиски ручек и чернил всевозможного вида.

Пока мальчик выполнял задание, Холмс снял пальто и закатал рукава. Вернувшись, племянник разложил перед ним на столе свои находки. Он не стал комментировать многочисленные шрамы и отметины от кислоты на предплечьях дяди – Зайгер попросту промолчал. Холмс выложил зашифрованные послания, образцы почерка и чистую бумагу, а затем подобрал из имеющихся ручек и чернил наиболее подходящие.

– Фальсификация документов, – пояснил он пареньку, – это не наука, а настоящее искусство. Я мог бы рассказать тебе обо всех особенностях чернил, качества и процесса изготовления бумаги, остриях пера. Впрочем, однажды я так и сделаю. Так или иначе, существует единственный способ качественно подделать документ: бесконечная практика, позволяющая руке привыкнуть к процессу. К тому же тебе понадобится определенный врожденный навык, а ему уже нельзя обучить – его можно лишь совершенствовать. Не сомневаюсь, что ты сможешь постичь основы подделки документов, Зайгер. Остается только надеяться, что у тебя есть зачатки творческих способностей. – Однако, – добавил он, – мы с тобой оба потомки художников Верне, а уж это должно иметь какое-то значение.

– Артистичность в крови, – пробубнил я.

Холмс на мгновение застыл, а затем уверенно принялся выводить на бумаге Морланда зашифрованное послание. Ему даже не потребовался черновик, чтобы убедиться в правильной замене букв, – великий детектив и не сомневался в своих способностях. Я сравнил буквы, которые только-только вышли из-под его пера, с настоящим посланием Морланда Софии: отличить почерк было невозможно.

– «Нужно увидеться сегодня в полночь у большого валуна на краю лощины, что у леса. Срочно. М.», – прочел Зайгер, заглядывая дяде через плечо. – Думаете, она знает, где это? – спросил он.

– Надеюсь, – ответил Холмс. – Этот валун – местная достопримечательность, и располагается он не так уж далеко от лагеря, равно как и от дома Морланда. Даже если девушка не знает, где он находится, у нее есть время это выяснить. – Он аккуратно промокнул лист, а затем попросил Зайгера: – Найди мне клочок дешевой бумаги вроде той, на которой писала София, чтобы я мог составить такое же сообщение для Морланда.

– Ну конечно, – ответил Зайгер, бросившись вон из комнаты с таким энтузиазмом, на который способен только шестнадцатилетний подросток.

Я улыбнулся Холмсу:

– Сделаете из паренька фальсификатора? – В ответ он насмешливо вздернул бровь, и я добавил: – Его мать вам этого не простит.

Зайгер принес несколько страниц дешевой бумаги, очень похожей на ту, которой пользовалась София. Холмс взял один из листов, немного подумал и написал такое же послание Морланду, подписавшись как «С.». Промокнув его, он взял первое письмо и принялся отрывать монограмму. На мгновение оставив свое занятие, он протянул Зайгеру чистую страницу:

– Посмотрим, на что ты способен.

Зайгер нахмурил брови, но даже не стал колебаться. Взяв перо, которым только что писал Холмс, он подвинул к себе пузырек с чернилами и задумался, разглядывая оба письма: послание Софии и подделку Холмса. Рука Зайгера двигалась по листу, но перо пока не прикасалось к бумаге – мальчик снова и снова пытался повторить почерк.

Наконец он обмакнул перо в чернила, занес руку над бумагой и уверенно вывел зашифрованное послание. Закончив, он отложил лист, но спохватился и промокнул его, а затем передал дяде.

Холмс тщательно проанализировал работу племянника и заключил:

– Неплохо. Совсем неплохо. Гласные получились правильно, ты уловил высоту заглавных букв и наклон по вертикали. Вот только иногда ты чересчур сильно нажимаешь пером на бумагу и делаешь слишком узкие завитки. – Он положил лист на стол: – Попробуй еще разок.