Новый Афонский патерик. Том I. Жизнеописания

Старец Гавриил был человеком с крепкой волей и очень выносливым телесно. На Литургиях и всенощных бдениях он стоял на ногах прямо, как колонна. Однако шли годы, и у старца стали появляться проблемы со здоровьем – заболела поясница. Как-то, приболев, он не мог встать с кровати в течение семи дней. Старец келии Данилеев Геронтий, узнав о его болезни, взял лекарства, сварил суп, подумав, что отец Гавриил лежит один и голодный. Когда он принёс всё это в келию отца Гавриила, тот ответил: «Геронда, что сильнее: твои таблетки и суп или благодать Божия? Если Бог хочет, пусть Он меня вылечит, если не хочет, пусть заберёт меня к Себе». Есть суп и принимать таблетки старец не стал. На следующий день отцы увидели, как старец Гавриил вышел на строительство очередной каменной террасы.

Однако впоследствии, когда больная поясница окончательно приковала старца Гавриила к постели, он, живя в пустыне один, терпел невыносимые мучения. Отцы слышали, как он творил вслух Иисусову молитву: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», – и его молитва прерывалась стонами и вздохами страдания.

Когда его спросили о самочувствии, он ответил: «Крест – но без гвоздей».

На листе старец собственной рукой написал, как хотел бы встретить смерть. Он уже видел смерть близко, хотя всю предыдущую жизнь помнил о ней и готовился.

Когда старец уже не мог сам себя обслуживать, Данилеи хотели забрать его к себе и упокоить его старость. Но отец Гавриил не желал оставлять свою келию. Он попросил отца Илариона приходить к нему и помогать. Отец Иларион спрашивал, сварить ли ему суп, рис или лапшу, но старец просил только варёного картофеля без масла, посыпанного крупной солью, собранной с рыбацких сетей. Отец Иларион клал пищу в рот отцу Гавриилу, потому что тот уже не мог даже пошевелить руками.

«Однажды на закате, – рассказывал отец Иларион, – старец попросил меня наполнить водой углубление в одной из скал. Как только я налил воду, слетелось огромное количество птиц: снегирей, воробьёв, желтогрудок и других, – их было необыкновенно много, они заполонили всё вокруг. Птицы пили воду, плескались, они окружили старца Гавриила, сидели вокруг и глядели ему в глаза. Увидев моё удивление, отец Гавриил сказал мне:

– Это мои домашние питомцы. Я научил их прилетать на закате.

Потом я попросил его:

– Слушай-ка, отец Гавриил, вот сейчас ты старый и больной. Давай-ка я тебе добавлю в пищу чуть-чуть растительного масла! Посмотри на эту варёную картошечку: если мы заправим её растительным маслом, разве она не станет вкуснее?..

– Конечно, станет, – ответил старец, – что я, не знаю? А если бы вместо картошки была жареная рыба, то было бы ещё вкуснее. Но говорю тебе: я всё это проходил, когда служил в жандармерии. Сев обедать, я мог в один присест слопать половину ягнёнка, и за всё это мне придётся давать ответ. Поэтому сейчас я и пытаюсь, как могу, расплатиться со своими долгами.

– Но разве тебе нравится, что братия болтают, мол, старец Гавриил не ест масла?

– А я не слушаю, что говорят братия. Меня это не интересует – пусть говорят, что хотят. Меня заботит не то, что скажут обо мне другие, а моё несчастное состояние. То, как я буду переправляться через огненную реку – вот что меня интересует. Однажды духовник велел мне есть скоромную пищу, чтобы другие отцы не комментировали мой пост. Духовник сказал мне, что послушавшись его, я “стану чувствовать себя по-другому”. И вот однажды, находясь на престольном празднике в скиту святой Анны, я тоже сел вместе со всеми за праздничную трапезу. Подавали рыбу, и мне положили огромную порцию. Я был голоден и съел её всю. Слышу, отцы начали шептаться: “Ну и ну, Гавриил уселся за трапезу!.. Гляди-ка, что это с ним? Ух ты, и Гавриил ест! Ест? Неужели? Вот это новость!” Раньше они говорили: “Не ест, почему он не ест масла?” А теперь начали говорить “Ест”. И “по-другому” я себя тоже не стал чувствовать. Я не стал себя чувствовать ни лучше, ни хуже. Рассказал об этом духовнику и скоромного больше не ел».

Когда состояние старца Гавриила совсем ухудшилось, он принял предложение братства Данилеев переселиться к ним. Монахи перенесли старца к себе на носилках. До этого дня уставом отца Гавриила было ежедневное причащение Святых Христовых Таин. Он имел на это благословение своего духовника и хранил в своей келейке Святые Дары, однако Данилеи сказали ему:

– Отец Гавриил, того, чтобы тебе причащаться каждый день, мы принять не можем.

– Пока я жил в своей келии, – ответил старец, – я делал то, что хотел. Там была одна жизнь, здесь другая. Здесь я буду жить по вашему уставу.

Отцы пришли в восхищение от его ответа и сказали:

– Мы будем причащать тебя, когда ты этого захочешь.

Итак, братство Данилеев с отличающей их благородной любовью ко всем окружило старца Гавриила заботой в его последние дни, и они причащали его каждый день.