Новый альбом

— Привет, родная — еле слышно вымолвил он и с тревогой заметил, как грусть в её взгляде на секунду вспыхнула чуть ярче, будто его слова сделали ей больно.

Она улыбнулась, наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Проходи — сказал она, повернулась и пошла в дом.

Стас последовал за ней. Прихожая, затем светлая, просторная комната с кухней и диванным уголком, расставленные в углу мольберты с её незаконченными картинами — всё это он, конечно, видел уже, но почему же ему кажется, что он тут как будто впервые? Как будто кто-то другой приходил сюда, всё сфотографировал и отправил фотки на почту, а он просто просмотрел их и забыл, запихнув в папку где-то на задворках своего компьютера, а теперь образы всплывали в голове один за другим. Он медленно шёл по гостиной, осторожно рассматривая всё вокруг себя. Проходя мимо большого, мягкого кресла, Стас коснулся его рукой, и всё тело покрылось мурашками — настолько это незначительное ощущение в кончиках пальцев тронуло его, показавшись таким знакомым. Наверное, он выглядел довольно странно, потому что Оля, включив стоящий возле раковины чайник, повернулась и пристально посмотрела ему прямо в глаза. Стас, смутившись, выдержал этот взгляд, улыбнулся и развёл руками.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, продолжая изучающе смотреть на него.

— Нормально — ответил он. — Голова болит, но… но у тебя мне всегда становится лучше. Ты даже не представляешь, насколько. — Стас обвёл глазами гостиную и добавил: — Этот дом, он для меня как живой… он лечит меня, ты же знаешь.

Она улыбнулась — одним ртом, не глазами, повернулась и начала доставать из мойки посуду.

— Я рада — сказала Ольга, не поворачиваясь. — Я же переживаю, как ты там… — она на секунду запнулась — …поэтому хорошо, что ты всё-таки иногда звонишь и приезжаешь — она поставила на стол чашки и снова отвернулась. — Я волнуюсь за тебя, Стас.

Вдруг что-то мокрое ткнулось ему в ногу под столом. Он вздрогнул от неожиданности и опустил глаза — большой рыжий пёс смотрел на него чёрными блестящими глазами. Вопрос «Ты что, завела собаку?», оставшись невысказанным, застрял в горле — ну да, собака, это же Джерри, большой озорник и проказник, но почему за секунду до его появления он ничего не знал о нём? И чуть не спросил об этом, ведь так? Наверное, она сочла бы его за психа, слава богу, что он не успел этого сделать. Стас потёр виски пальцами — боль уходила, голоса тоже стали намного тише, но он по-прежнему не понимал, что с ним происходит. Стас поднял глаза и увидел, что она стоит перед ним и внимательно смотрит на него, сжимая в руке чашку, от которой шёл ароматный пар. Ольга молча протянула руку вперёд.

— Спасибо — сказал он и взял чай, затем шумно втянул носом запах.

— С травами? — Стас чувствовал, как нагревшаяся кружка приятно жжёт ладони.

Ольга кивнула, повернулась и начала наливать чай себе. Закончив греметь ложками, она села прямо напротив него, откинула со лба прядь волос и посмотрела прямо ему в глаза — и снова этот взгляд говорил о чём-то, чуть не кричал. Но Стас не мог понять, о чём, поэтому поспешил отвести глаза, и, чтобы преодолеть сковавшее его волнение, сделал обжигающий губы глоток.

— Ну рассказывай, как ты живешь? — спросил Стас, глядя на неё сквозь клубы пара, идущие от кружки с чаем.

Ольга пожала плечами.

— Нормально живу. Работаю много в последнее время, крупный заказ пришёл. Приходится даже на дом работу брать — она неопределённо махнула рукой в сторону рабочего стола, стоящего в углу комнаты. — Машкой занимаюсь, у неё сейчас график — мне иногда кажется, плотнее моего — танцы, художка, языки… только и ношусь с ней как, белка в колесе — она о чём-то задумалась и помешала ложечкой в своей кружке, затем поморщилась и добавила. — Да ладно, что я, ты про себя расскажи.

Стас задумался. Вопрос, казалось бы, такой банальный, вдруг поставил его в тупик. Что ему рассказать про себя? Он попытался вспомнить, то с ним было вчера…или позавчера, или неделю назад, и с удивлением обнаружил, что не может обнаружить в памяти ничего конкретного. Ну, он вроде был дома…или не был? Что он делал, если всё-таки был? Всё было затянуто какой-то непробиваемой молочной пеленой… Стас почувствовал, как в висках снова начинают колотить маленькие острые молоточки. Она, наверное, заметила гримасу боли на его лице, и поспешила сменить тему.

— Ладно, можешь не напрягаться — с пониманием сказала она. — Захочешь — расскажешь потом.

Она повернулась к окну и задумалась о чём-то. Стас смотрел на неё, не отрывая глаз, на линию губ, свободно падающие вниз волосы, и вдруг, неожиданно сам для себя, вдруг спросил:

— Оль, а почему мы так редко видимся с тобой сейчас?

Она улыбнулась — но улыбка опять получилась какой-то неуловимо грустной, как последние осенние солнечные дни перед наступлением холодов.

— Стас, ты ведь знаешь ответ на этот вопрос.