Новый Альфонс

Из-за кустов выскакивает молодая девушка в просторном белом платье. Она обнимает и целует молодого князя.

- Нина, постой, - неторопливо отводит ее руки Георгий, - посмотри, кого я привез. Мой лучший друг, Андрей.

Он подталкивает ее ко мне.

- Нина, - она протягивает руку, и тут же мы слышим голос режиссера.

- Стоп. Нина, мы же уже проиграли эту сцену. Какого черта ты протягиваешь так свободно руку. Ты что ни разу не смущалась, робко не здоровалась с незнакомыми людьми? Итак начали вновь. Нина, возьми себя в руки.

Идет повторная съемка, доходим до рук. Я мягко взял ее за пальцы и осторожно поцеловал.

- Мне князь рассказывал о вас так много...

- Георгий, что ты там наговорил обо мне?

- Что вы прекрасней всех цветов, - не даю князю ответить.

- Неправда это. Георгий так не говорит.

- Он просто сдержан, я добавил то, что он хотел сказать...

- Княгиня, - усмехается Георгий, - Андрей известный в Петрограде ловелас, и, несмотря на это, самый верный друг.

- Я приму к сведению твое замечание. Пойдемте в дом, с дороги вы наверно устали...

- Веди-ка ты лучше Андрея, - говорит ей князь, - а я пойду в конюшню, мне надо встретится с моим старым другом, Пегасом.

- Сходи, уж ладно, - снисходительно говорит сестра. - Пойдемте, Андрей.

Она берет меня под руку.

- Противный брат, приехал домой и нет, чтобы обрадовать бабушку, сразу же к коню.

- Согласен с вами. Но на его бы месте, я только к вам, за вами бы ходил.

Нина улыбнулась.

- А вы опасны. Хорошо, что вы - не он.

Слышен крик режиссера.

- Стоп. Неплохо. Переходим в павильон два, перетаскивайте аппаратуру.

Пока идет смена декораций, мы отдыхаем. Нина сидит рядом со мной на табуретке.

- Алексей, - говорит она, - сегодня вечером у местных болгар танцы. Рванем туда.

- Что-то мне не хочется.

- Почему так?

- Не нравятся мне их танцы под динамик, а потом ты же видела танцплощадку, там пыли - по щиколотку.

- Тогда пойдем, погуляем в подсолнухи...

- Заманчиво. Это на поле что ли?

- Туда.

- Пойдем.

- Всем актерам явиться в павильон, - слышится голос мегафона.

- Ой, до чего мне сейчас не хочется сниматься, - потягивается Нина.

Идет сцена моего ухаживания за княгиней.

- Я каждый след готов твой целовать, - шепчу я Нине.

- Но нет, Андрей, нельзя так.

И тут я обхватываю тело девушки, княжна затрепетала.

- Андрей, увидят все. Вот будет мне позор.

- Все будет хорошо, прекрасная богиня.

И опять в этом месте врывается режиссер.

- Стоп. Нина, чего ты корежишься. Ведь ты же хочешь... Покажи, что ты хочешь, не отталкивай его руки, а наоборот прижми их к своей груди. Ты завлечена в его сети, так что меньше сопротивления. Ну почему ты так скована? Снова начинаем. Давайте хлопушку...

Я уже храбро обхватываю грудь Нины, и она прижимает мои руки к себе.

- Пойдем ко мне...

- Нет, нет, ты лучше приходи в мою комнату, но в полночь, когда все спят. Я приоткрою окно.

- Приду.

- Сюда идут.

Она вырывается из моих рук и, встряхнувшись, скромно отсаживается от меня на скамеечку. Вбегает Георгий.

- Андрей, ты здесь? Свершилось.

- Да что случилось?

- Война с немцами. Сейчас из города прискакал нарочный. Мы объявили войну.

- Ой, - взвизгнула Нина, - да что это такое. Вам, наверно, надо срочно вернуться на свое место службы.

- Я, думаю, мы завтра выезжаем утром рано. Андрей, готовься.

- Хорошо.

Георгий уходит и тут княгиня срывается со своего места и бросается мне на грудь.

- Андрей, я вся твоя...

Вечером мы с Ниной вышли за поселок. Огромное поле, до горизонта засеяно подсолнухом. Тысячи желтых головок склонились в сторону уходящего солнца.

- Хорошо-то как, - восхищается Нина.

- У тебя сколько еще здесь сцен?

- По-моему три. Завтра с тобой в постели, потом в лагере и в карете, катим до Варны.

- Можно сказать, мы с тобой начали картину, играли пролог.

- Да, начало войны, 1914 года.

- А потом по сценарию встретимся в Париже в 1924 году. Это почти через десять лет...

- Сначала встретимся в Галиополлийском лагере и сразу укатим в Париж.

- К черту сценарий. Пойдем в подсолнух.

Она кивает головой. Мы заходим в поле огромных цветов, и тут я обхватываю ее за шею и целую. Нина давно ждала этого, и мы с жадностью начали пролог танца любви.

Идет прощание последнего русского войска в Галиополлийском лагере с генералом Врангелем. Сотни солдат и офицеров, в помятой форме, с длинными Мосинскими винтовками вытянулись в неправильные ряды. Роман Петрович охрип и уже пьет валидол, в седьмой раз пытается прокрутить сцену и ничего не получается. Статисты на этом диком солнце ведут себя как полоумные, то чем-нибудь прикрываются или машут платками, а то и удирают под тень деревьев. Известный актер с мировым именем, играющий Врангеля психанул, огрел плеткой двух статистов и заорал.

- Если сейчас кто сорвет дубль, убью.

Порядок более-менее восстановился, и вот главнокомандующий со свитой обходят войска. В свите, помимо генералов и офицеров несколько шикарных женщин. Генерал останавливается перед знакомыми личностями и милостиво говорит с ними. Вот он подходит ко мне.

- Капитан...

- Стрельцов, ваше превосходительство.

- Да, да... Помню. Вручал вам крест за Крымскую компанию.