Читаем Новый американский молитвенник полностью

Новый американский молитвенник

Я вышел из транса, когда Ларри спросил — во второй раз, судя по его озабоченному виду, — смогу ли я найти в своем расписании местечко для Шерон Стоун и ее гостей.

— Звучит заманчиво. Но я намерен прекратить турне сразу после Чикаго.

Говоря это, я чувствовал себя как-то странно — казалось, слова идут прямо от сердца и в то же время произносятся ради эффекта.

— Это вы только что решили? — спросил Ларри. — Минуту назад вы говорили, что в конце следующей недели планируете быть в Лос-Анджелесе.

— Знаешь что, — сказал я, — вот я сижу, разговариваю тут с тобой, и вдруг звонит Шерон Стоун, а вчера вечером мы пили виски с Роджером Эбертом, сидя рядом на одном диване, и…

— И что? — вставил Ларри, видя, что я не знаю, как закончить.

Тут я заметил, что в студию вернулась Сью. Она стояла за спиной оператора и мерила меня убийственным взглядом, впору самому Монро Триту. Глядя на ее злость, я совсем забыл про осторожность.

— Я не хочу быть знаменитым, — сказал я.

Ларри издал что-то похожее на нервное хихиканье.

— Нельзя сказать, чтобы вы так уж старались этого избежать.

— Поспорить могу, немногие готовы об этом заявить, — сказал я. — В смысле, сказать, что не хотят быть знаменитыми. Обычно их просто проносит мимо того момента, когда они еще способны это произнести, с такой скоростью, что они и рта не успевают раскрыть. Даже понять не успевают, надо им это вообще или нет.

— Как это верно! — сказала Шерон Стоун.

Несказанно обрадовавшись возможности перенести внимание с меня на кого-то еще, Ларри спросил:

— И с вами такое тоже произошло, Шерон?

— Абсолютно то же самое. Ну, может, не было такого момента, который сейчас, похоже, переживает Вардлин. Но смятение было. Наступило время, когда все стало происходить сразу, и я перестала понимать, чего хочу. Потом будет легче, Вардлин, честное слово.

— Сколько сейчас людей локти кусают от зависти, что у них нет такой проблемы, как у вас, — сказал Ларри.

— Но это не значит, что ее не существует, Ларри. Или что с ней просто справиться.

— Она ошеломляет, — сказал я.

Ларри еще сильнее смутился.

— Может быть… ваше решение… каким-то образом связано с нападками преподобного Монро Трита?

— Шутишь? — спросил я. — Да как его можно всерьез принимать, он же комик! Преподобный Джерри Ли Пустозвон.[35] Нет, я хочу сказать, все, что ты говоришь… Нет, все, что я говорю…

— Вардлин! — Голос Шерон Стоун переполнился искренним сочувствием. — Я так тебя понимаю!

— Я как раз собирался сказать, что хочу вернуться домой и быть со своей женой, но стоило мне это произнести, и мысль перестала казаться такой же верной, какой была, когда только пришла в голову.

— Вардлин? — сказала Шерон, но меня было уже не остановить.

— Может, кто-то решит, что у меня крышу снесло или еще что… а может, так оно и есть. Но дело-то с ней, со славой, вот в чем. Стоит только хоть чуть-чуть прославиться, как тут же каждое твое слово начинает вызывать уродливое эхо. Люди сходят по тебе с ума. Они повторяют твои слова, ищут в них скрытый смысл. А потом судят о тебе по тому, что сами же и придумали. И так до тех пор, пока ты сам не перестанешь понимать, что имел в виду. Скажешь слово, и тут же засомневаешься, то ли сказал. А больше всего начинаешь сомневаться в том, что ты делаешь, в том, что превратило тебя в знаменитость.

— Вардлин, — сказала Шерон Стоун, — я знаю кое-кого в Лос-Анджелесе…

— Мне нравится писать молитвы, мне нравится ездить в пустыню с женой. С меня этого довольно.

— Я знаю одного человека, который поможет тебе с этим справиться, — сказала Шерон Стоун.

— Психотерапия? Ты это имеешь в виду? — Я засмеялся. — Что ж, тоже неплохой выход.

— Мне кажется, Шерон, вы очень сочувствуете Вардлину, — сказал Ларри. — Его переживаниям.

— Да. Я правда сочувствую.

— Почему?

— Отчасти потому, что сама прошла через это, но в основном из-за книги… прекрасной, серьезной книги, которую он написал, — сказала Шерон Стоун. — А еще из-за его честности. Изумительная честность — вот что делает его таким уязвимым.