Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)

(а) о смысле притч (13:10—17)

(б) изъяснение притчи о сеятеле (13:18–23)

3 притча о пшенице и плевелах (13:24–30)

4 притча о горчичном зерне (13:31–32)

5 притча о закваске (13:33)

отступление (13:34–43)

— притчи как исполнение пророчеств (13:34—35)

— изъяснение притчи о пшенице и плевелах (13:36–43)

5' притча о сокрытом сокровище (13:44)

4' притча о драгоценной жемчужине (13:45—46)

3' притча о неводе (13:47—48)

2' отступление (13:49–51)

(б') изъяснение притчи о неводе (13:49–50)

(а') о смысле притч (13:51)

1' притча о книжнике (13:52).

Надо признать, что иногда хиазмы существуют не столько в самом тексте, сколько в глазах исследователя. Если его элементы чрезмерно усложняются, а аналогии умышленно форсируются, мы имеем основания усомниться в том, что перед нами действительно хиазм. С другой стороны, некоторые исследователи, уставшие от длинных списков неубедительных хиазмов, слишком легко отрицают те хиазмы, которые в Писании явно присутствуют. Известно, что люди, говорившие на семитических языках, как правило, уснащали свою речь хиазмами, поэтому излишний скептицизм здесь неуместен. Конечно, бывают и пограничные случаи; многим комментаторам приведенный выше пример может показаться неубедительным. Поэтому, возможно, стоит рискнуть и привести более простой пример — на этот раз из Мф. 23:13–32:

1 Первое «горе» (13) — неспособность признать в Иисусе Мессию

2 Второе «горе» (14—15) — показное усердие, приносящее больше вреда, чем пользы

3 Третье «горе» (16—22) — неправильное отношение к Писанию

4 Четвертое «горе» (23—24) — полная неспособность уразуметь истину Писания

З' Пятое «горе» (25—26) — неправильное отношение к Писанию

2' Шестое «горе» (27–28) — показное усердие, приносящее больше вреда, чем пользы

1' Седьмое «горе» (29—32) — наследники тех, кто избивал пророков.

Задача, которую выполняет этот хиазм, состоит в том, чтобы сосредоточить внимание читателя на главном — полной неспособности людей уразуметь истину Писания; это одна из важнейших тем Евангелия от Матфея.

Еще важнее развить в себе способность понимать особенности более крупных композиционных структур и специфику литературных жанров. Например, было бы нелепо читать Притчи так, словно высказанные в них суждения имеют силу закона (ср.: Прит. 26:4 и 26:5). В Новом Завете слово «притча» может относиться к пословице (Лк. 4:23), к трудному для понимания или загадочному высказыванию (Мк. 13:35), к невербальному образу или символу (Евр. 9:9; 11:19), к пояснительному сравнению — либо к конкретному (Мф. 15:14; 24:32), либо в форме короткого рассказа (Мф. 13:3–9 — так называемые «сюжетные притчи»). Многие толкования притч посвящены только сюжетным притчам, что не в последнюю очередь объясняется их обилием в первых трех Евангелиях, и на этом материале вырабатываются принципы толкования (таких) притч. Разумеется, все согласны с тем, что сюжетные притчи не должны вызывать у нас вопрос о реальности рассказанных в них историй.

Точно так же мы должны задумываться о том, как следует понимать апокалиптику, что представляют собой «евангелия», как функционировали в первом веке послания апостолов. Иоас рассказывал басню (4 Цар. 14:9); но права ли современная критика, классифицируя Книгу Ионы тоже как «басню»? Нет, это непонимание литературных категорий. В баснях рассказываются истории о животных и других живых существах, чтобы извлечь некую мораль; они не имеют дела с человеческими существами. История, рассказанная Иоасом, подходит под это определение, Книга Ионы — нет. По мере накопления информации нас может заинтересовать, что означает «мидраш» и другие литературные категории первого века. Всем, кто изучает Библию, придется поломать голову над смыслом таких фрагментов, как, например, Гал. 4:24—31. Дело в том, что истина передается разными путями с использованием различных литературных жанров.

Тому, кто понимает сказанное Иеремией в Иер. 20:14—18 буквально, будет довольно трудно объяснить некоторые моменты. Лучше просто прислушаться к отчаянию, которое пронизывает эту молитву.

Помимо всего прочего, чтение должно протекать плавно. Хотя поразмышлять над отдельными словами и выражениями всегда полезно, следует учитывать, что смысл этих слов формируется контекстом. Хорошие читатели будут стараться уловить смысл в потоке аргументов. (Исключение составляют разве что перечни пословиц, хотя и они тематически организованы.) Многие читатели, которые обращаются к Евангелиям от случая к случаю, воспринимают их как отдельные, мало связанные между собой эпизоды. Более пристальное чтение обнаруживает там темы, переплетенные с другими темами. Например, можно спросить, каким образом связаны Лк. 10:38 — 11:13. Повторное чтение этих стихов показывает, что их объединяет анализ причин недостатка благочестия и того, что в наше время называют духовностью. Вот эти причины: ложные приоритеты и ценности (10:38—42); отсутствие знаний и достойных подражания образцов (11:1—4); отсутствие убежденности и настойчивости (11:5—13). Подобным образом весь этот раздел вливается в основное русло текста Евангелия от Луки.